Няня поневоле (СИ)

«Что же ты затеваешь, урод? — размышляю я, напяливая штаны и фуфайку особой вязки. Сверху мелкие, едва заметные ячейки. Снизу — крупные. Такой наряд позволяет коже дышать, сохраняет тепло и оберегает от насекомых. Надеваю на голову такой же вязаный шлем, закрывающий полностью голову, лицо и шею. Накидываю сверху белый маск-халат.

— Пойдем быстрее, пока Шмелев не поднялся на холм, иначе сбежит, — приказываю я Трофиму. И сам прикидываю мысленно, сколько потребуется старому хрычу времени, чтобы одеться. Минут пятнадцать есть у нас в запасе.

26

Назарет

Еще с детства я воспринимал лес как собственного друга. Мне здесь легче дышится. А правила жизни, вернее, выживания просты и понятны. Не то, что в мире людей. Из любой труднопроходимой чащобы можно выбраться, если внимательно смотреть на деревья и звезды и чувствовать себя гостем, а не наглым хозяином. Лес всегда накормит и сбережет. Но только не в начале апреля. В это время, когда природа только оживает, первыми поднимают голову голодные хищники. И если крупный зверь может обойти стороной, почуяв человека, то мелкие пакостные клещи ничего не боятся и норовят присосаться к каждому теплокровному. Эти твари прячутся на сухостое или ветках деревьев. И сейчас лучше в лес самим не шастать и собак не пускать. Но если человек еще может обезопасить себя снаряжением и химикатами, то псы, по сути, остаются беззащитными. Снаряжение не оденешь и травилками не опрыскаешь. Может слизнуть. Поэтому на встречу со Шмелевым мы с Трофимом выдвигаемся без сопровождения. Захватим быстренько в плен одного старого пердуна и вернемся.

Идем вверх по дорожке, где когда-то ходили с Линарой и Марком. Болтаем о пустяках, боясь затронуть серьезные темы. Говорить по душам — как по минному полю идти. Никто не желает.

Смотрю под ноги, наблюдая, как толстые берцы на массивной подошве легко и весело крушат старый подтаявший снег. Перебрасываюсь короткими фразами с Трофимом, а сам думаю. Думаю… И никак не могу вбить себе в башку ту дикую дичь, в одночасье ставшую непреложным фактом.

В моей жизни и так сейчас какой-то хаос. Случайный порядок. Рушится старый привычный мир. Вот только что придет ему на смену? Но, честно говоря, мне уже все равно. После признаний Ступы найдется ли что-нибудь, более ужасное? Полагаю — нет. Главное, со мной Линара и Марк. А остальное все по фиг! Утрясется… Мне еще предстоит пережить и свыкнуться с мыслью, что моего отца убил мой собственный друг. Пока в башке не укладывается. Не по-человечески как-то! Не по понятиям!

— Смотри, — толкает меня Трофим, и я, приподняв голову, вижу, как из-за бугра движется знакомая фигура. Федор Ильич Шмелев. Без шапки. В распахнутой куртке. Волосы на ветру колышутся. Жан Поль, мать его, Бельмондо.

— Бахнулся он, что ли? — усмехается Трофим и добавляет сипло. — Что-то мы не так рассчитали, бро…

— Мы ему дали время на экипировку. А он воротник на куртке поднял, и красивый, — фыркаю я недобро и, ускорив шаг, направляюсь к Шмелеву. Он стоит на холме довольный. Ждет. Лишь с прищуром всматривается в наши фигуры. Но и тут нам везет. Солнце поднимается со стороны дома, а значит, вместо нас с Трофимом жук-навозник видит лишь размытые силуэты.

Я взбегаю на горку первым. Трофим едва поспевает за мной.

— Ну, привет, Енот, — бросает презрительно Шмелев. Осматривает меня с головы до ног и добавляет небрежно. — Только не понял, почему ты крошка. Такой амбал.

— Крошка — он, — кивая на Трофима, импровизирую на ходу и, кивнув на виднеющуюся крышу собственного дома, предлагаю. — Пойдем, провожу.

— Вас двое? — удивляется Шмелев, между нами спускаясь с горки. Тянет тонкую шейку, пытаясь разглядеть мою усадьбу. Затем внимательно оглядывает наши рожи, закрытые трикотажной сеткой. Только глаза одни видны. Вид дикий и совершенно пугающий.

— Вы бы хоть маски сняли, — продолжает он недовольно. — А то, может, я с Трофимовым тут лясы точу.

— И с Назаретом, — подхватываю я шутку и добавляю под дружный смех. — Решил уже, как девчонку украдешь?

— Да, тем же путем, — машет холеной лапкой Шмелев. — Через ручей… В тачку запрыгнем, и сразу по газам. Билеты я уже купил до Москвы.

«Вот же сволочь, — усмехаюсь мысленно. — Все предусмотрел!»

— А если девка заартачится? — косясь на моего врага, небрежно интересуется Трофим. Идет рядом, шарит ленивым взглядом по сторонам. Но по его фигуре вижу, как он весь напряжен и готов к бою.

«На чьей же ты стороне, Денис? — спрашиваю сам себя и тут же отгоняю дурацкие мысли. — Не могут же все меня предать?!»

— Пойдет как миленькая, — гадко ухмыляется Шмелев и, сунув руку в карман, достает шприц с какой-то розоватой жидкостью. И тут я не выдерживаю. Может, сказалась бессонная ночь, или допрос Ступы. Не знаю… Но в ту минуту, как вижу на узкой ладошке отраву, предназначенную моим девочкам, меня словно перекрывает. И все планы взять Шмелева тепленьким около дома и сразу запихнуть его в тачку летят ко всем чертям.