Няня против ведьмы

— Я про поцелуй. Что это было вообще? Я тебе даже в матери не гожусь, старовата… Ты геронтофил? В чём твоя проблема, босс? — кажется я перегнула палку, похоже это всё от сигаретки.

— Простите… Не знаю сам, что это со мной. Рядом с вами я не чувствую разницы в возрасте, — он ненадолго замолчал, будто что-то обдумывая. — И… Знаете, клянусь, бывает я будто вижу двойное изображение…

— Чувак, тебе надо к мозгоправу, — я покрутила у виска.

— Я знаю, звучит дико, но иногда ваши волосы будто вспыхивают рыжим огнём, клянусь… А черты лица… Сквозь морщинки будто проступает лицо молодой девушки…

Эй, нифига себе… Это что ещё за новости? Заклятье Кэтрин багуется? Сбой матрицы?

— У тебя крыша поехала, босс, — засмеялась я. — Тебе нужен отпуск и хороший трах…

— Знаете, никогда не думал, что получу такой совет от няни. Но, наверное, вы правы, отпуск не помешает, — согласился Феррис.

За этим странным разговором мы добрались до домика. Со стороны пляжа доносились музыка и смех, отблески огня говорили о том, что мы успели на шоу.

— Фух… Кажется мы вовремя, — с облегчением вздохнула я.

— Етишкин корень! Что там происходит? — выдохнул Феррис, снова роняя челюсть, в очередной раз за этот день.

— Феерия… Вам точно не понравится!

— Звучит обезнадёживающе… — он обречённо покачал головой.

На пляже творилось нечто невообразимое, одним словом — безобразие. Подвыпившие тинейджеры отрывались под чётким руководством Малины, которая подливала масла в огонь разврата и похоти. Тутти и Фрутти танцевали приваты перед возбуждёнными мажорами. А те совали им в трусы смятые мелкие купюры, полученные на карманные расходы от родителей.

Джерри и команда жонглировали огнём, создавая в воздухе завораживающие пламенные узоры. Бит сотрясал солёный тёплый воздух, пробуждая первобытные инстинкты.

— Как теперь это развидеть? — челюсть Ферриса просто бороздила песок.

— Идём… Я бы хотела сказать, что хуже не будет… Но план совсем другой, — я взяла его за руку, и он, как потерянное дитя, поплёлся следом за мной.

У бочонка с пивом мы остановились, и я набрала нам янтарный пенный напиток в красные одноразовые стаканчики.

— За безнравственность и кайф, — я торжественно подняла свой картонный "бокал".

— За благоразумие и осторожность, — мягко ответил Феррис.

Мы чокнулись с ним бумажной тарой, и я с удовольствием ощутила, как прохладный солод проникает в мой желудок.

— Сссс-хааа… — причмокнула я, когда осушила стакан наполовину, и слизнула пену с губ. — Каееееф…

— Да, довольно приятно… Сто лет не пил пива… — Феррис снова зажимался, прятался в свою скорлупу, как грёбаный рак отшельник.

— Идём танцевать! — я схватила Ферриса за руку, но он стоял, как вкопанный, испуганно озираясь по сторонам.

— Я?! Нееее… Неее… — запротестовал он, но я была непреклонна. — Нет, нет!!! — выкрикивал он, пока я тянула его в гущу потных тел, где стоял запах пота и керосина, где огонь обжигал тела снаружи, а похоть — изнутри.

В таких местах у многих кончается детство, когда ты делаешь желанный шаг в мир взрослых — полный возможностей и ограничений одновременно. Моя молодость ещё не прошла, её отобрали у меня, лишили простых радостей. Но я не намерена сдаваться, и буду брать от жизни всё, как и всегда делала.

Я беззастенчиво обвила шею Ферриса руками, и отпустила своё тело в танец. Меня то и дело пробирали до дрожи волны возбуждения, каждый раз я когда он касался моей кожи или волос. Мне хотелось впиться в его губы, запрыгнуть на него обвить ногами, но завтра магия ночи рассеется, и он пожалеет о содеянном. Поэтому мне была доступна только такая близость с ним.

В какой-то момент рядом с Малиной оказался Леви, она снова поздравляла его с днём рождения, и, досчитав до девятнадцати, дала сигнал Джерри. В тот же миг небо взорвалось красками. Разноцветные искры салюта прошивали чернильную пустоту, усыпанную звёздами. Красные, синие, золотые всполохи. Каждый взрыв был в честь Леви, девятнадцать залпов по количеству лет. На последнем взрыве пляж загремел аплодисментами, рядом с Леви стояла Сандра, он притянул её к себе, и нежно поцеловал.

Я поняла, что у них всё случилось, и была дико счастлива за него. Плевать, что завтра я могу оказаться без работы и на улице. Эндорфины, никотин и солод ударили мне в мозг, и я отчаянно накинулась на губы Ферриса, будто он умирает, а я делаю ему спасательный рот-в-рот.

Мои грубы настойчиво прижались к его губам, язык смело толкнулся между ними, и Феррис ответил. Это было так сладко, так порочно, так запретно. Бьюсь об заклад, прямо сейчас я нарушала закон какого-нибудь штата, где старушкам запрещается совращать тридцатилетних.

Всё, что происходило вокруг, полностью отражало моё внутреннее состояние — драйв, кайф, свобода. Искры пламени плясали снаружи нас, а внутри разгорался огонь страсти, ещё несколько минут, и мы побежим в ближайшие кусты отдавать дань Эросу. Но тут кто-то постучал мне по плечу, я только отмахнулась. Постукивание повторилось.

— Эй, ну что там ещё?! — я резко обернулась, и увидела ошалелые глаза Леви.

— Ну? Чего тебе? — рыкнула я.