Нянька

«Нет, – подумал Геральт, глядя на нее. – Все-таки женщины слеплены из какого-то иного теста, чем мы. Так убиваться по состриженным волосам! Идиотизм».

Потом ведьмак показывал Синтии, как печь у огня курицу, поливая стекающим в подставленную плошку жиром. Снисходительно похихикал, когда Синтия удивилась: она была убеждена, что курице надлежит находиться над костром. Геральт еще более снисходительно объяснил, что можно и над, но тогда костер должен еле-еле теплиться, тлеть скорее, но на самом деле целиком курицу тогда не приготовишь: придется либо срезать готовые кусочки на манер шаурмы, либо заранее разрезать тушку на части и устроить нечто на манер шашлыка. А вот когда рядом приличный жар, да исправно эту синюю птицу вертеть, тогда и целиком зажарится как миленькая. Вернее, запечется. Или загрилится – как правильно сказать-то?

Пока Геральт размышлял о правильном названий метода готовки, курица мало-помалу дошла до Требуемой кондиции. Отправив Синтию драить шомпола, Геральт почикал тушку на дымящиеся кусочки, посыпал зеленью и специями, полил приправами, какие нашлись, принюхался…

И чуть не умер от удовольствия.

«Да, – подумал он. – Пивом тут не обойдешься».

Тем временем прискакала Синтия – похоже, она проголодалась не меньше ведьмака, потому что, пока тот придирчиво осматривал шомпола, ноздри ее недвусмысленно шевелились, а глазами полуорка то и дело выразительно стреляла на накрытый прямо на лавочке «стол». Похоже, муштра начала до нее доходить: относительно шомполов придираться Геральту не потребовалось.

– Ну, – решил он озвучить недавнюю мысль, – пивом тут не обойдешься…

И полез во внутренний карман. За заветной фляжечкой, которая у каждого ведьмака всегда под рукой и никогда не пустует.

– Что там у тебя? – заинтересованно спросила Синтия, на миг даже позабыв о курице.

– Тебе не положено, – буркнул Геральт.

– Да я не поэтому интересуюсь.

А почему еще? – Геральт поднял на нее взгляд, так и не отвинтив крышечку до конца.

Синтия тоже долезла во внутренний карман куртки. И тоже вынула фляжечку – меньше размерами и куда более изящную: в замшевой плетенке, украшенную камешками и бисером, с фигурной серебряной крышечкой.

Геральт нахмурился.

– Это «Эльфийская особая», – с улыбкой сказала Синтия. – Двенадцать лет, между прочим, выдержки.

– Дай сюда. – Геральт завинтил и спрятал свою, фляжку и требовательно протянул руку. Полуорка безропотно отдала «Особую».

– Во время обучения воспитуемые не пьют спиртного. Запомни это… и лучше не пытайся меня обмануть – обоняние у меня куда чувствительнее, чем у обычных людей. Даже чувствительнее, чем у большинства эльфов.

– Дадно. – Синтия беспечно пожала плечами. – Как скажешь.

При ближайшем рассмотрении обнаружилось, что фляжечка сама по себе тоже серебряная, а с внешней стороны еще и с позолотой. Да и камешки на плетенке оказались отнюдь не стеклом.

– У тебя еще много таких дорогостоящих безделушек? Вроде ножа от «Бримингетги», «Вулкана» и вот этой фляжечки?

– Ну… – Синтия задумалась. – Все, пожалуй. Больше ничего нет.

– Я ведь говорил, ведьмаку не стоит носить с собой такие дорогие вещи. Прирежут и имя не спросят. Говорил?'

– Говорил… но только по поводу ножа.

– А голова на плечах у тебя зачем? Чтобы стричься почаще?

Синтия тотчас закусила губу.

– Для того, чтобы думать! Слышишь? Думать, сопоставлять, делать выводы! Ведьмака никто не защитит – он одиночка! Он может рассчитывать только на себя – на свои знания, на свою смекалку, на свою расторопность и на свою силу. И заметь, силу я назвал последней!

Геральт умолк и стало отчетливо слышно, как сверчат на близлежащих деревьях цикады и как потрескивают угольки в костре.

– Ясно тебе, горе мамино? Ты теперь одна! Одна против всего мира.

– Ясно, Геральт, – прошептала Синтия.

– Это я изымаю. Во избежание, как любит говорить один мой знакомый бескуд. Закончится обучение – верну.

– Хорошо, Геральт. Я… я это брала для тебя. Я подумала, что ты, наверное, никогда в жизни не пробовал такого дорогого и редкого напитка…

– Ну почему же никогда, – сварливо перебил ведьмак. – Ладно, замяли. Попробую, а фляжку потом отдам. А теперь давай жуй, а то живот к спине присохнет.

Синтия с готовностью потянулась к снеди, а Геральт, неторопливо открутив серебряную крышечку, сначала поводил горлышком у носа, вдохнул богатейший и неповторимейший букет, блаженно закатил глаза и сделал небольшой долгий глоток.

К сожалению, этого напитка в Большом Киеве, да и во всем мире оставалось все меньше и меньше, поскольку меньше становилось и долгоживущих эльфов. И стоил он – ого-го! Во всяком случае, содержимое этой ювелирной фляжечки явно перебивало ценою саму фляжечку и фурнитуру.

Короче, за вечер Геральт выдул все.

«А фигли? – подумал он слегка сердито. – Подсунули мне работенку с кошмариками, так почему бы не пользоваться случайностями?»

И выдул. Постепенно. А потом вернулся к недопитому пиву, в первую минуту передернувшись от контраста.