Нянька для олигарха

Свитер был великоват. Рукава пришлось закатать, а по длине он был чуть выше колен. И она поняла, что это свитер Меньшикова. От него исходил тот самый запах, присущий только мужчинам: эдакая возбуждающая смесь хорошего одеколона, табачного дымка и теплой от солнца свежевыбритой щеки. Она вдохнула этот запах, и задохнулась вдруг оттого, что, наконец, осознала: рядом с ней тот, о ком она в последнее время мечтать боялась, чтобы не впасть в окончательный маразм… Ее идея фикс, которая, возможно, на всю жизнь оставила ее одинокой. Но он не узнал ее, а она была не из тех, кто напоминает о себе. И все же было обидно! Эта обида заставляла ее почувствовать свой возраст, которого она раньше не замечала. И старые комплексы, которые иногда просыпались, когда по утрам она видела в зеркало свое лицо. Особенно тогда, когда всю ночь пришлось провести на ногах в силу каких-то скорбных, но привычных профессиональных обязанностей.

— Осторожнее! — Евгений снова подхватил ее под руку. — Здесь спуск!

Тропинка пошла под уклон, стала более скользкой, комаров тоже заметно прибавилось. Так что Надежда в душе обрадовалась, что Меньшиков снабдил ее свитером, а она вовремя натянула его на себя.

Теперь они опять поднимались вверх. Деревья расступились, и внизу открылось озеро. Оно находилось чуть ниже, и с увала, даже при слабом мерцающем, исходившем от воды свете, смотрелось впечатляюще. Огромное, километра три в поперечнике. Дальний берег скрывался в дымке над горизонтом, а волны были ленивыми и тяжелыми: озеро было еще и глубоким. Слева разлеглись камыши, скрывая подступы к воде. Справа берег был чист. Там виднелись мостки, к которым было причалено несколько лодок, а на самой границе леса располагалась ажурная беседка, точная копия той, которую она заметила под окнами особняка Андрея.

— Красиво! — Надежда полной грудью вдохнула влажноватый воздух. — Свежо!

— Пойдем в беседку! — Предложил Евгений. — Там ветерок, комаров поменьше!

Они спустились к беседке. Надежда пыталась понять, что происходит в ее душе. Похоже, там затаился крохотный щенок, и тихонько поскуливал оттого, что ему нечаянно придавили лапку. Это было ее истинное состояние с тех пор, как она увидела Татьяну. Она никогда не тешила себя иллюзиями. И понимала, что ей вскоре будет совсем не до амуров. Но раненное самолюбие давало о себе знать. И впервые, наверно, Надежда осознала, что отстучали ее женские часы, пришла пора уступить свое место, и против природы, как не упирайся, не попрешь! Именно возраст, а не Татьяна, был ее соперницей. И что бы ни говорил Евгений про ее красоту и очарование, Надежда прекрасно понимала, что это всего лишь дежурные комплименты, из которых все равно ничего не вырастет. Потому что у него молодая, красивая жена… И этим все сказано!

-Осторожно! Здесь ступеньки! — Евгений неожиданно притянул ее к себе. — Не споткнись!

— Я вижу! — сказала она и отстранилась. Обращение на «ты» ее уже не удивляло. Яблочко от яблоньки недалеко падает. Но Надежде не хотелось спорить. Она устала, и разговаривать особо тоже не хотелось. Евгений на разговорах не настаивал, поэтому она простила ему фамильярность, возможно, еще потому, что они были когда-то знакомы и почти одного возраста. «Опять этот возраст!» — подумала она тоскливо. Впереди у этой девицы столько всего, а у нее все далеко за плечами. Любовь, работа, молодость, которая ушла безвозвратно, и не вернуть ее уже ни подтяжками, ни инъекциями, ни дорогущими кремами и масками…

Мысли текли неспешно, и грусть почему-то не выжимала слезы, и на душе было спокойно и мирно, хотя предстоящие дни ничего хорошего в этом плане не сулили. Сегодняшние, хотя нет, уже вчерашние события наводили на мысль, что это лишь увертюра, главное беспокойство просматривалось впереди. Но это не огорчало ее. Похоже, она возвращалась к тем скоростям и ритмам, к которым привыкла за двадцать с лишним лет службы в милиции. И это ей нравилось.

Она не выдала Андрею, какие на самом деле чувства овладели ею. Возможность сразиться с сильным противником заставила кровь быстрее побежать по жилам. Судьба уготовила ей странный подарок. Карасев и Меньшиков. Двое близких ей мужчин сразу и в одном флаконе. Нет, не в одном! Они по разную сторону баррикад! Но обеим она должна доказать… Но что именно доказать: как жестоко они ошиблись, когда выбрали другую жизнь, других женщин? Только кто сказал, что они несчастливы со своими женщинами? И так ли уж нужны им эти доказательства? А ей самой, нужны ли они?

Конечно, присутствие Евгения ее волновало, но еще больше будоражила мысль о схватке с Карасевым. Эта извечная тяга доказать, победить, наказать живет в сердце обманутой женщине до тех пор пока она не докажет, не победит, не накажет того, кто заставил ее испытать горе, унизил изменой, низко предал и оскорбил… И тогда ненависть уступит место равнодушию.

— Присаживайся, — Андрей опустился на деревянный диванчик по одну сторону стола с изрезанной любителями автографов, столешницей.

Надежда присела по другую сторону.