Нянька для Радуги

Лёва помог ей вылезти из воды и, окинув сестру оценивающим взглядом, не удержался от очередной колкости:

— Боюсь, если ты продолжишь и дальше коротать дни таким образом, то жители солнечной Африки при встрече начнут принимать тебя за свою.

— Хочешь сказать, что я чёрная? — девушка внимательно посмотрела на собственные загорелые ноги и снова повернулась к брату. — Загар как загар. Не темнее некоторых, — бросила она, имея в виду самого Лёву.

— Для пепельной блондинки с таким цветом кожи ты выглядишь несколько… экстравагантно, — добавил он с улыбкой.

Мира осмотрела его придирчивым взглядом и покачала головой.

— Лёвушка, солнце моё, если ты вдруг запамятовал, то я напомню, — елейным голоском отозвалась его сестра. — Ты тоже блондин и мы с тобой очень похожи, да и кожа у тебя сейчас не светлее.

Лёва фыркнул и, демонстративно отвернувшись от Мирославы, посмотрел на улыбающуюся Машу. Его взгляд пробежался по её полуобнажённой фигуре, прикрытой лишь чёрным купальником, а на лице расцвела широкая улыбка.

— Мария, прекрасно выглядите, — проговорил он, с удовольствием отмечая, как под его взглядом загорелись её глубокие серые глаза. — Вам очень идёт загар.

— А мне, значит, нет? — возмутилась Мира, сверля гневным взглядом затылок парня.

— Мирочка, солнышко, — ответил он ей в той же манере, что не так давно использовала она сама. — Ты всегда прекрасна. Ты лучик света в темноте моего жалкого существования. Ты лучшая сестра в мире… — пер дифирамбы Лёва, старательно усыпляя бдительность сестры. А когда она самодовольно улыбнулась, добавил: — Принеси, пожалуйста, водички. Только холодненькой и без газа.

И как бы Мирославе ни хотелось послать Лёву с его просьбой куда подальше, но она нашла в себе силы промолчать. А всё дело в том, что вовремя сообразила — сейчас ему хочется вовсе не пить, а попросту остаться с Машей наедине. Именно поэтому Мира нашла в себе силы доблестно прикусить собственный язык и молча удалиться.

Когда её ленивые шаркающие шаги стихли, Лёва поднялся со своего лежака и медленно прошёл вдоль бассейна.

— Машенька, а что ты ответишь, если я всё же наберусь смелости и приглашу тебя сегодня вечером на прогулку? — как бы между прочим поинтересовался он, искоса наблюдая за реакцией девушки.

— Мне кажется, что если ты вдруг спросишь, то я буду вынуждена спешно придумать подходящий повод для отказа, потому что не горю желанием проводить вечер в твоей компании, — сказала она, быстро подхватив его игру.

— Это ещё почему? — уточнил Лёва и выглядел при этом искренне удивлённым и даже немного обиженным. Хотя Маша прекрасно видела, что это всё напускное. — Я настолько тебе не нравлюсь?

— Я предпочитаю кареглазых брюнетов, — ответила она, игриво пожав плечами. — А голубоглазые блондины всегда ассоциировались у меня с ветреностью и развратом.

— Даже так? — рассмеялся Лёва, усаживаясь на шезлонг прямо напротив Маши. — Это интересно. А если я перекрашусь и надену линзы?

— Всё равно нет. — Улыбка девушки стала теплее.

— Но почему? — он снова изобразил удивление, несмотря на то, что его глаза светились весельем. — Ты разбиваешь мне сердце!

— Боюсь, что это не по силам никому из ныне живущих.

— Я очень на это надеюсь, — со смешком бросил Лёва. — Сердце — очень хрупкий орган. И с моей стороны было бы крайне неразумно позволить кому-то причинить ему вред. Но ты не думай, я хороший примерный мальчик.

Маша закатила глаза и медленно покачала головой.

— Только не надо пудрить мне мозги. За свою жизнь я повидала достаточное количество хороших мальчиков и, поверь, ты ни капли на них не похож.

— О нет, ты меня разоблачила! — он попытался сделать вид, что чрезвычайно расстроен. — Но я отомщу тебе, о, прекрасная дева. Не ты одна здесь умеешь видеть суть вещей и раскрывать обманы.

— А это уже интересно. И в чём же я тебя обманула? — Маша чуть склонила голову набок и посмотрела своему собеседнику прямо в глаза.

Лёва улыбнулся, и почему-то эта его улыбка показалась девушке по-настоящему опасной. Она будто бы притягивала и не давала отвести взгляд. Пространство между этими двумя всё больше накалялось, и они оба это прекрасно чувствовали.

— Я ведь нравлюсь тебе, — сказал Лёва совсем другим тоном, в котором не осталось ни капли фальшивой игры. — Я заставляю твоё сердце биться чаще, — добавил он, чуть понизив голос.

— С чего ты взял? — спокойно поинтересовалась Маша, ничем не показав, что его слова попали в цель. Что-что, а держать свои эмоции за маской холодной строгости она умела прекрасно.

— Чувствую, — ответил он уверено. — Я всегда безошибочно определяю, когда девушка ко мне не равнодушна. Можешь считать это моей сверхспособностью, — и снова улыбнулся.

— А ты у нас никак герой комиксов — «Супер-ловелас»? — выпалила девушка, едва сдерживая смех.

— Я бы назвал это не так грубо, — парировал Лёва. — Мне больше по душе «знаток тонкостей женской души».

— О-о! — протянула Маша. — Ты уж прости, но что-то мне подсказывает, что женская душа — это последнее, что тебя интересует в общении с противоположным полом.