Нянька Сатана

— Ты понимаешь, что, кроме тебя, подозревать некого? — сквозь зубы поинтересовался Боксёр. И выражение его лица не сулило падле ничего хорошего. Боксёр и так-то не был красавцем: перебитый в юности нос, из-за которого он получил кличку, и следы от химических ожогов — последствия жизни в «том самом» Зандре — делали его страшным, но когда главарь злился, лицо и вовсе превращалось в злобную маску.

— Да, — вздохнул Горький. — Да… Лучше бы я сдох в том броневике!

Но не сдох. И даже захудалого перелома не получил — только ушибы. И сознание вовремя потерял — когда грабители вытаскивали контейнер, — поэтому показался мёртвым и не получил пулю. Когда очнулся: Жеребец и водила с простреленными головами, в грузовом отсеке пусто, а сам — жив. И дождь…

Выбрался, матерясь, добежал до грузовика, нашёл двух помятых парней — остальным помощь не требовалась, — кое-как перевязал, рванул к бортовому радио — вдребезги, попробовал выйти в сеть — глухо. Через три часа услышал знакомые голоса в маломощной переносной рации — встревоженный Боксёр отправил группу поддержки, обрадовался, но, оказавшись в ДылдаСити, понял, что поторопился возносить Всевышнему благодарственные молитвы: удивительное везение Горького вызывало у Боксёра справедливые подозрения.

Однако трёхчасовой допрос, сопровождавшийся безжалостными побоями, ничего не дал — окровавленный Горький твёрдо стоял на своём, рыдал, голосил, целовал Боксёру ноги и клялся в верности. Мешок предложил вколоть бойцу сыворотку правды, но лениво, не настаивая, поскольку всем и так было ясно, что Горький ни при чём.

— Это гастролёры, — буркнул Мешок, поняв, что стрелять вожак не станет.

— Скорее всего, — согласился Боксёр. Однако пистолет не убрал. — Но кто их навел? Наши или люди Кеннеди?

— Ты ему сообщил?

— Да…

Боксёру было неприятно рассказывать падишаху об ограблении, и он постарался снять с себя вину, упирая на то, что весь его конвой уничтожен, а значит, «крыса» засела в Тулене. Иеремия вспылил — наверное, успел обдолбаться перед звонком Боксёра, — и разговор прошёл достаточно экспрессивно. Но, слегка успокоившись, Кеннеди пообещал организовать расследование, однако категорически отказался возмещать потери.

— Падишах перекроет весь юг, запад и частично восток…

— Хорошо, — кивнул Мешок. — На север эти гады не поедут…

— Почему?

— Потому что север — это ДылдаСити, — недоумённо ответил помощник.

— ДылдаСити, — прищурился Боксёр. — ДылдаСити…

— Здесь можно спрятаться, — подал голос позабытый Горький.

— Верно, — кивнул Боксёр. И наконец-то убрал ствол от головы бедолаги. — У грабителей была фора в несколько часов, но сеть есть сеть — её не обгонишь. Мы с падишахом разошлём поисковые группы и одновременно сообщим всем падальщикам Плоских Камней и герцогства, что ищем залётных и круто разбогатевших птичек…

— Падлы обрадуются, — проворчал Мешок. — Но радиотаблы они нам не вернут.

— И не надо, — усмехнулся Боксёр. — Гастролёры знают, что мы так поступим, и поэтому не побегут в Зандр. Ни на север, ни на юг, ни на запад, никуда… Они спрячутся у нас под носом, в ДылдаСити, там, где их никто не будет искать.

* * *