Нибелунги. История любви и ненависти

Галлий с сожалением взглянул на клетки, открыл низкую дверцу голубятни и, встав на четвереньки, заполз внутрь. Он тотчас упёрся головой в лестницу, ведшую наверх, где обитал десяток отменных глубей. Как говорил Галлий: он держал их отдельно в голубятне для размножения.

Однако Галлий не торопился подняться к своим питомцам. Он извлёк полоску тонкого пергамента, чернильницу и остро отточенную палочку для письма из специального тайника. Затем он зажёг припасённую свечу огнивом и начал писать донесение Иннокентию. Через некоторое время голубь взметнулся над домом Пруденс, он держал путь на Кастра Ветеру.

Глава 2

Иннокентий сидел за широким дубовым столом, заваленным бумагами. В последнее время ему всё больше приходилось заниматься государственными делами, потому как король предпочитал проводить время в объятиях своей наложницы Румелии.

Королева Зиглинда давно смирилась со своей участью, даже с тем, что её единственный сын Зигфрид отправился в Бургундию. И как женщина ещё не потерявшая интерес к жизни обратила свои взоры на Иннокентия. Советник же давно питал нежные чувства к королеве, но не смел надеяться на взаимность. Он догадывался, что её надменность, гордость, холодность и отработанный годами взор, подобный ледяному северному морю – лишь защита тонкой уязвимой души. Иннокентий не ошибся…

Зиглинда давно замечала на себе пламенные взоры советника, однако не торопилась упасть в его объятия. Смыслом жизни королевы был, прежде всего, долг перед мужем, сыном, придворными, своими подданными. Но когда Зигмунд окончательно перебрался в латифундию, она не выдержала: обида и отчаяние заполнили её сердце. Она уже сама, призрев приличия, собиралась отправиться к советнику. Но тот опередил королеву.

Поздним весенним вечером Иннокентий без приглашения пришёл в покои королевы, и она с радостью приняла его. Советник решил отбросить все светские формальности.

– Моя королева, – начал Иннокентий решительно. – Хоть во мне и течёт часть римской крови, и я умею говорить велеречиво подобно римским сановникам, всё же… – он невольно запнулся. Королева, сидевшая в кресле подле пылавшего очага, прекрасно поняла, о чём пойдёт речь. Она не торопила советника, молча взирая на него, стараясь придать своему взгляду нежность.

Иннокентий перевёл дух и продолжил:

– Я буду говорить без обиняков, мой королева. Вы хороши собой, в полном расцвете лет… Знатные мужчины желают вас…

– Возможно… – мягко произнесла она. – Однако король, мой супруг, возжелал другую женщину. Он оставил меня, наконец, столицу, государственные дела ради наложницы. Хорошо, что сын этого не видит…

– Да, моя королева! – с готовностью подтвердил советник. – И я хочу признаться вам… – невольно он опустил взор, но затем страстно воззрился на Зиглинду. – Я хочу признаться, что безумно желаю вас!

Уста королева тронула лёгкая улыбка.

– Подойди ко мне… – произнесла она.

Иннокентий буквально ринулся к королеве и упал к её ногам.

– Я буду вашим преданным рабом… – прошептал он, обнимая ноги Зиглинды.

– Не сомневаюсь… – ответила та.

…Вот уже несколько месяцев минуло, как король пребывал в латифундии, а Зиглинда – в объятиях советника. Но, не смотря на то, что Иннокентий, наконец, овладел первой женщиной королевства, ему приходилось, отнюдь, нелегко. На его плечи легла тяжёлая ноша – управление государством. Фактически Иннокентий стал негласным регентом. Королеву же вполне устраивало такое положение дел. Она доверяла Иннокентию, пребывая в уверенности, что тот будет верно служить на благо Фризии. К тому же она вынашивала планы передачи власти своему сыну ещё при жизни короля. И надеялась на его скорейшее возвращение из Бургундии. Впрочем, Зигмунд, утомлённый государственными заботами, и сам желал возложить корону на голову принца. После чего окончательно удалиться от дел и вовсе не покидать латифундии.

…Иннокентий подписывал очередной документ, когда в окно его кабинета влетел белоснежный голубь и сел прямо перед ним на стол. Советник невольно отпрянул.

– Славная птичка… Неужели вести от Галлия? – он протянул руку к голубю, тот послушно приблизился и, вцепившись коготками за рукав, расположился на запястье советника.

Именно Иннокентий предложил Галлию обмениваться сведениями именно таким испытанным римским способом. Он хорошо изучил труды учёных римских мужей и знал, что во время войн за многочисленными легионами следовала так называемая почтовая служба. Специально обученные люди везли голубей в клетках, ухаживали за птицами, а при необходимости отправляли сообщения в метрополию. Много лет назад советник закал партию таких обученных птичек в Медиолануме. Голуби быстро адоптировались в новых условиях и стали незаменимыми помощниками Галлия.

Иннокентий снял с лапки голубя послание, развернул тонкий пергамент и прочитал:

– Саксы намерены заключить союз с данами и в ближайшее время вторгнутся во Фризию и Бургундию.

Сообщение озадачило советника. Он машинально поставил перед голубем мисочку с водой и насыпал зёрен…