Ничего больше

У меня заболел живот, а Дакота все плакала, прикрывала рот, пытаясь приглушить рыдания. Она схватила подушку и прижала к лицу. Несмотря на терзавшую меня боль, я не мог видеть ее в таком состоянии. И поэтому я поступил как всегда. Я отодвинул свои чувства на второй план и, усмирив свой гнев, подавил желание убежать. Отобрал подушку, отшвырнул на пол, потом лег рядом с Дакотой и прижал ее к себе.

– Мне ужасно жаль, – прошептала она.

Плечи Дакоты дрожали, щеки намокли от слез, а я пальцами стирал их, чувствуя, как внутри меня пульсирует ее боль или, возможно, чувство вины за нашу историю, оставшуюся в прошлом. Чтобы успокоить, я слегка сжал Дакоте плечи, и, откинув назад волосы со лба, стал нежно перебирать пряди, одновременно массируя голову.

– Тс-с-с, хватит на сегодня. Мы разберемся с этим завтра, – прошептал я, – отдыхай.

Я продолжал утешать ее, пока она не заснула.

Если она хочет поговорить об этом, я готов выслушать. Всему должно быть какое-то объяснение, и теперь, когда Дакота открыла мне правду, ей будет легче рассказать, что произошло. Утром она все объяснит.

Утром она сбежала, не сказав ни слова.

Глава шестнадцатая

Я тихо вышел из комнаты, стараясь не разбудить Тессу. Ясное дело, она захочет обсудить события прошедшего вечера, но перед этим разговором мне необходимо выпить кофе.

Пошел на цыпочках по коридору и взглянул на квадратные рамки с портретами котов в шляпах разного фасона. Тесса убила много времени, чтобы развесить их параллельными рядами. С ближайшей картинки на меня смотрел полосатый кот в серой панаме с черно-серыми, в тон шерсти, полосками и с большим белым пером.

Я никогда не обращал внимания на эти картинки, но сегодня утром у меня было странное настроение, и мне захотелось их рассмотреть. Мне понравилось. Следующий, довольно упитанный котик тоже был полосатый, но не серо-черный, как предыдущий, а рыже-кремовый, в котелке. Я похихикал. На голове кота в смокинге, как и следовало ожидать, был цилиндр. Портреты показались мне остроумными; я с удовольствием пожал бы руку тому, кто смог так необычно воплотить простую идею и повеселил меня. Я как можно тише миновал коридор, по ходу дела рассматривая картинки.

К собственному изумлению, на кушетке я увидел спящую Нору. Мне казалось, когда она поймет, что Дакота осталась у меня, пойдет домой. Но Нора – вот она: лежит с закрытыми глазами, рука свисает с подушки, почти касаясь кончиками пальцев паркета, темные волосы собраны на макушке. Она поджала колени и чуть приоткрыла губы, словно для вздоха. Как можно тише я на цыпочках, в носках, прокрался в кухню.

Когда я понял, что Дакота сбежала ни свет ни заря, я вернулся к себе, чтобы поспать еще. Ее бегство меня не удивило. Скорее я злился, что позволил себе надеяться вновь просыпаться рядом с ней. Прошлой ночью она вела себя легкомысленно, как та дурочка, которой когда-то нравилось быть со мной и которую я любил полжизни. Но взошло солнце, и Дакота исчезла из моей постели, забрав с собой всю радость наступающего дня.

Ночью поднялся ветер и, ворвавшись в раскрытое кухонное окно, принялся хлопать по стеклу желтой занавеской. Услышав шум дождя, я выглянул на улицу, на пестреющий яркими зонтиками тротуар. Зеленый зонтик в белый горошек обгонял армейский камуфляжный, а красный двигался медленнее всех. Сверху это было похоже на распустившиеся цветы. Удивительно, как много людей на улице даже в такой ливень!

Я взглянул на Нору и тихонько прикрыл створки, чтобы дождь и ветер ее не разбудили. Надо было бы приготовить завтрак. Чтобы не шуметь, я решил спуститься в магазин за булочками.

Однако… если я сейчас уйду, то, когда Нора проснется, меня не будет и я не смогу поговорить с ней о вчерашнем. Я хотел извиниться, что так быстро и без всяких объяснений ушел из клуба с Дакотой. Нора не из тех, кто будет ревновать. Я слышал, как, рассуждая о шоу вроде «Холостяка», она утверждала, что была бы сильной соперницей именно потому, что не ревнива. Мне совсем не хотелось, чтобы она кипела от ревности, но мне было неприятно думать, что ей по барабану, что Дакота нечаянно испортила наше свидание и я, как последний придурок, ушел с ней.

С другой стороны, ужасно, если Норе будет в моем присутствии неприятно или неловко, поэтому мне хотелось убедиться, что она не расстроилась. Я надеялся, она поймет, что все это просто недоразумение.

А сам-то я точно знаю, что произошло?

По правде говоря, сомневаюсь, что разобрался в том, что случилось между мной и этими женщинами в последние сутки. Прямо сейчас полжизни отдал бы, чтобы мне, профану, изложили ситуацию на понятном языке. Я плохо разбираюсь в нью-йоркских нюансах ухаживания, хотя не раз слышал, что преимущество должно быть у мужчин.