Ничего хорошего

— Нет. Пока нет. Но ты попала в точку, найдя те записи Джеммы. Пока они оба молчат в тряпочку о своих делишках, но я продолжаю копать. Мы все выясним. Одно могу сказать, — продолжил Мерсер, — в этом деле все нарастало, как снежный ком. Роберт Спектор знал, что Джемма уйдет — хотя бы из принципа, — как только Харпера примут в программу. И в этом случае Спектор окажется в выигрыше, потому что ему отдадут место Доген, к которому он так стремился.

— А я уверен, что мы выбили Харпера из колеи, когда во время допроса сказали ему, что запросили архивы за десять лет, — заметил Майк. — Он был уверен, что в «Минуите» документы так долго не хранят. Но он не знал, как обстоят дела в «Метрополитен» и собрала ли его главный враг, Джемма Доген, собственное досье на него. Сколько поставите на то, что именно он вломился в «Метрополитен», чтобы украсть документы на самого себя? Вот зачем он забрал ключи от квартиры Доген. Наверное, в воскресенье он проник в ее квартиру, чтобы подчистить то, что найдет, понимая, что рано или поздно кто-то обнаружит эти бумаги, изобличавшие его с потрохами.

— Тогда почему он дал мне договорить с Мерсером, а не попытался зарезать меня прямо тогда, когда я рассказывала о найденных документах?

— Если бы Харпер набросился на тебя, пока ты говорила с Мерсером, то независимо от того, как далеко тот находился, он позвонил бы в службу спасения, и полиция приехала бы раньше, чем Харпер успел бы тебя убить и покинуть здание. Наверное, он решил, что, если избавится от тебя после телефонного разговора и унесет последний экземпляр бумаг Доген, будет только слово Мерсера против его слова, и никаких доказательств.

— Мы полагаем, что именно переодетый Харпер прошел тогда мимо твоего привратника и подсунул записку тебе под дверь, — продолжил Мерсер. — Возможно, он и не знал всю историю Жана Дюпуи, но, как и Джемма, понимал, что у того с прошлым нечисто. Слишком уж все было у него хорошо, слишком гладко. И не забывай, они оба приехали с Юга. Полагаю, Харпер знал что-то о настоящем Джоне Дюпре и поэтому начал копать. В любом случае ни он, ни Дюпуи не хотели быть замешанными в это расследование, вот почему они переводили стрелки друг на друга. Наверное, они были просто счастливы, обнаружив в рентгеновском кабинете перепачканного кровью бродягу, и наперегонки помчались сдавать его нам. А мыто спрашивали себя, кто нашел его первым.

— Думаете, это Харпер хотел сбить меня? — спросила я, вспоминая прогулку с Закой, когда мы чудом избежали смерти.

— Он самый, — уверенно отозвался Майк. — Видимо, у него сдали нервы. За два дня до этого он лично сдал тебе перепачканного в крови психа, который вполне сошел бы за убийцу. А затем узнал, что в пятницу вечером Алекс Купер отпустила бродягу. Мерсер думает, что в тот вечер, когда Харпер провел несколько часов в участке, ожидая допроса, он слышал, как Петерсон просил патрульных отвезти тебя домой и продиктовал твой домашний адрес. Наверное, Харпер был в бешенстве, когда узнал, что Попса отпустили. Он пошел к твоему дому, но вряд ли рассчитывал увидеть тебя. Но тут ему повезло — ты вышла с собакой в одиннадцать вечера. Я думаю, в тот раз он напал без всякого плана. Просто от отчаяния.

Мы снова помолчали. А вокруг нас люди продолжали веселиться.

— Знаете, что бесит меня больше всего? — спросил Майк. — Даже не то, что эти ублюдки не хотели помогать нам, когда на их территории произошло убийство, а то, что, когда дело раскрыто, они тут же бросаются к репортерам и заявляют, будто всегда знали, кто настоящий убийца и каковы его мотивы. Видели эти статьи?

— Мне никто ничего не показывал. Не забывайте, я теперь свидетель.

— В какой-то газетенке есть интервью с его бывшей женой, — сказал Мерсер, — она заявила, что Харпер всегда считал Джемму Доген единственным препятствием на пути к блестящей карьере нейрохирурга. Еще один врач, работавший с ним несколько лет назад, сказал, что Харпер был просто одержим Джеммой Доген и совершенно свихнулся на желании стать нейрохирургом — это было единственное, чего ему никак не удавалось достичь в жизни. Он даже полагал, что именно Доген — источник всех его неприятностей за последние десять лет.

— Да, это наш большой недостаток, Мерсер. Полиция не может платить этим придуркам столько же, сколько желтая пресса. Никто не жаждет поделиться со мной информацией о подозреваемом. Но подсуньте им камеру или микрофон, предложите сто баксов за их историю, и тут же они преподнесут вам убийцу на блюдечке.

— Только не шишки. В понедельник я читал, что Спектор заявил «Пост». Он не может поверить, что это Харпер. «У него блестящий ум. Он оказал мне неоценимую помощь в медицинских исследованиях».