Ничего хорошего

— И это был не первый подобный инцидент, дамы. Петерсон дозвонился Биллу Дитриху вскоре после одиннадцати и рассказал ему, что случилось. Очевидно, такая же фигня происходит не только в Медицинском центре Среднего Манхэттена, но и в Ленокс-Хилл, и в Маунт-Синай. И еще в полудюжине больниц. Дитрих, конечно, в курсе, но администрация предпочитала закрывать на это глаза. Они вращаются в одном бизнесе, поэтому компания Симонсена получала карты на всех больных во всех больницах, там же сообщалось, кто их лечащий врач. Ему оставалось только посмотреть, кто из женщин-пациенток в отдельной палате. Затем он звонил медсестрам на пост, обычно рано вечером, когда доктора уже закончили обход и ушли. Он представлялся лечащим врачом, который принимал пациентку или осматривал ее, и добавлял, что нужно сделать клизму или измерить ректально температуру. Затем через полчаса он звонил пациентке, считая, что процедура уже проведена. Он просил, чтобы женщины в мельчайших подробностях рассказывали ему о своих ощущениях, а сам слушал и — кто знает, что он вытворял на другом конце провода. Не думаю, что мне хочется узнать, в чем именно заключалась цель этой шуточки. Пусть этим занимается Мики Даймонд.

Даймонд, репортер, ветеран судебной хроники «Нью-Йорк Пост», сделал себе имя на странных типах и безумных личностях.

— Он расшибется в лепешку, но добьется, чтобы эту статью поместили на первую полосу для его «позорного архива», — добавила я. Все стены в кабинете Мики были оклеены пожелтевшими газетными вырезками, из которых можно было узнать о самых возмутительных преступлениях в городе. Мы с Сарой были его «девушками с обложки», потому что именно мы вели дела, из-за которых его имя из раздела криминальной хроники попадало на первую полосу.

— Не беспокойся, в этом деле Мики любому даст фору. Сегодня я получил информацию из его конторы. Статья будет называться: «ГРЯЗНЫЕ ШУТКИ В БОЛЬНИЦАХ».

— А пациентка? Как там Морин?

— У нее все хорошо. Никто и пальцем ее не тронул, и она покончила с этим делом одним телефонным звонком. Симонсен во всем признался. За ним следят, опасаясь, как бы он не покончил с собой. Полиция использует показания других свидетелей и его признание, так что Мо не придется раскрывать свое инкогнито. Она спокойна как танк. Ждет возвращения твоего приятеля Дэвида Митчелла, ест конфеты, наряжается в симпатичный халатик и читает мистические детективы быстрее, чем мы успеваем приносить ей книжки. Позвони ей. Я знаю, ей хочется услышать твой голос. — И Майк переключился на Сару: — Чего это ты такая угрюмая сегодня?

Она погладила живот и рассмеялась:

— Просто задумалась. Я собиралась уйти с работы за три недели до родов, чтобы, не дай бог, они не застигли меня врасплох в метро. Тогда придется назвать ребенка Вито или Хесус, в честь того доброго пассажира, который примет его и завернет в слегка помятый вчерашний номер «Дейли Ньюс». Но, с другой стороны, если вспомнить, что происходит в больницах, то роды в метро не покажутся особо рискованными.

— Эй, ты знаешь правило Уоррена Мюртага? — Один мой приятель, долгое время работавший председателем судебного комитета, придумал ряд правил, которые, казалось, подходили к большинству рабочих ситуаций. — «Правило Мюртага номер девять: Все идиоты собираются в одно время, в одном месте и для работы над одним делом». Так что пока нам везет. Я так и не села.

— Прочитайте-ка это. — Я достала листок бумаги из записной книжки и отдала Майку.

Он сразу посерьезнел, убрал ноги со стола, выпрямился и положил лист перед собой:

— Откуда это у тебя? Почему ты мне не позвонила?

Сара подвинула листок за угол поближе к себе:

— Давай-ка быстро свяжемся с Баттальей. Ему это не понравится.

— Дайте мне пакет, вроде тех, куда мы убираем вещественные доказательства для суда. Может, придется отдавать на отпечатки.

— Да, но сначала тебе придется удалить следы твоего любимого веймаранера. Кто-то подсунул этот листок мне под дверь. Зака вставала на него лапами, а может, там будет и ее слюна. Не знаю, можно ли будет что-то отсюда получить, даже принимая во внимание, что я обращалась с листком аккуратно.

— А что же ты? Не слышала, что кто-то возится у твоей двери, никого не видела?

— Меня не было дома, Майк. Я выходила поужинать, а швейцар впустил какого-то посыльного. Как раз незадолго до моего возвращения.

— А мне одинаково интересно узнать и о том, с кем ты ужинала, и об этом листке, — вставила Сара.

— Послушай, кто бы ни оставил эту записку, он просто хотел меня напугать. Швейцар даже не знал, что меня не было дома, а парень не остался посмотреть на результат.

— Да, только Зака не будет сидеть у тебя все время, чтобы отпугнуть его, когда он придет снова. Откуда ты знаешь, что он делал у твоей двери? На этот раз тебе повезло — у тебя оказалась собака, которая могла бы и залаять на непрошеного гостя, так?

Да, наверное, Майк прав. Я позвонила Батталье, трубку сняла Роуз. Я сказала ей, что мне нужно срочно увидеть окружного прокурора, и она велела мне зайти немедленно.

— Пошли. Нам всем не мешает послушать, что он скажет.