Ничего, кроме магии

– Я только заберу из хижины одежду, – ответила девушка, улыбнувшись. Волк начинал ей нравиться.

– И двадцать мер шумшу, – заметит Тхор уже без особой торжественности. Протокольные фразы были произнесены, и можно было поговорить просто так, непринужденно. – Кто знает, может, эти гордецы с севера не захотят с ней иметь дела без шумшу. А она – Нашедшая Мяу, – пояснил он Лонку. – Мы не хотим, чтобы о нас ходили дурные слухи. Что мы неблагодарные, ленивые и прижимистые.

Лонк вновь поперхнулся, но ничего не сказал.

– Как же я возьму с собой даже одну меру? – спросила Наташа. – Ведь мера шумшу – бочка весом килограммов в пятьдесят! Мне ее не донести, да и Лонк вряд ли унесет столько шумшу далеко…

– Это как раз не проблема, – сообщил Тхор, хитро улыбнувшись. – Высокоцивилизованные жители Деревни Посреди Леса придумали кое-что, чтобы не таскать всюду с собой сумы, набитые шумшу, которую с удовольствием принимают как средство оплаты другие народы, которым лень собирать шумшу самим.

Жрец спрятал в суму палку с набалдашником, которой он сигналил каухури, и достал оттуда шесть ярко разрисованных шелковых платочков.

– Десять мер и пять по две, – сообщил он Наташе, передавая платки. – Хорошая плата за услугу Нашедшей Мяу. Так решила Деревня.

– Две недели работы для всего вашего поселения, – заметил Лонк – Действительно, плата хорошая. Вы становитесь щедрее и внимательнее к разумным существам, Тхор. Предыдущего путешественника вы заставили отрабатывать еду и дорогу.

– Зачем ворошить прошлое? – поморщившись, спросил Тхор. – К тому же он был нагл и не принес нам Мяу. Всеблагая Мяу еще вам всем покажет. Тем, кто без должного почтения относится к ней и к жителям Деревни Посреди Леса. Особенно вам, насмешникам каухури, и этим, с севера, – не хочу их даже называть.

– Да, да, конечно, – кивнул Лонк, немного раздражаясь. – Иди за своей одеждой, Нашедшая Мяу.

– Вообще-то меня зовут Наташа.

– Так гораздо лучше, – прорычал волк. Девушке даже показалось, что он ей подмигнул – Поторопись – в жару бежать по лесу в этих краях будет трудно даже мне. Придется чаще отдыхать. Дольше едешь – дальше будешь. От того места, куда едешь.

Похоже, волк увлекался собиранием пословиц и демонстрировал их знание при каждом удобном случае.

Одобрительно улыбнувшись волку и раздумывая, не стоит ли его погладить, Наташа помчалась за халатиком и тапочками, в которых отправилась из дому. В деревне девушка ходила босиком – берегла тапочки для прогулок по лесу. Местные жители обувь использовали не часто и Наташе ее не предложили, а ходить в лесу по острым сосновым иглам было колко и неприятно.

Кравчук плавно нажал на спусковой крючок. Выстрела не последовало. Он дернул его еще раз – без толку. Тогда человек бросился на отдававшего команды вига с обрезком трубы, но спутник главного, наверное, охранник, поднял совсем маленькую трубочку, и боль пронзила все тело Кравчука. Корчась, он повалился на землю.

– Бешеный – наглый – неумный, – заметил главный виг. – Тащите его в летоцикл.

Четыре вига подхватили Владимира Петровича, как мешок, и внесли в металлический летательный диск. Не церемонясь, швырнули на стальной пол. Вонь в летательном аппарате стояла страшная, но человеку было не до того.

Краем глаза Кравчук успел заметить, как Ткцлин, перехватив ружье поудобнее, погнал своего более мелкого товарища за мусорные кучи. Мелкий виг испуганно верещал, а большой торжествующе хохотал. Теперь он был сторожем на должности, а мелкий – бродягой, которого нужно преследовать.

Виги уселись кружком и принялись обсуждать всякие интересные вещи. Кравчуку было плохо слышно – ведь мысленная речь этих тварей была обращена не к нему – и не все понятно. Но и того, что он услышал, хватило, чтобы впасть в панику.

Главный виг, которого остальные почтительно именовали Большой Мгрин, объяснял своим товарищам, почему с Кравчуком нельзя расправиться прямо здесь.

– Вы можете только немного его помучить, совсем чуть-чуть, – четко произнес он. Возможно, хотел, чтобы и Кравчук его услышал. – Он нужен большим – руководящим – направляющим вигам в Дрпомне. Может быть, даже Великому вигу. Если окажется умен – избежит неприятностей – мучений – ужасов и будет служить нам. Если нет – будет ему очень худо – мерзко – тягостно.

Кравчук попробовал пошевелиться. Переместить руку на несколько сантиметров в сторону ему удалось с трудом. Каждая клеточка тела болела и тосковала, но мускулы понемногу приходили в себя и начинали слушаться. Не могло быть и речи о том, чтобы драться, но уползти потихоньку, пока никто не видит, Владимир Петрович смог бы. Только куда уползешь с проклятого диска, который виги почему-то именуют летоциклом?