Ничего кроме правды

Несколько дней спустя мы снова как по волшебству столкнулись около двух часов ночи в гамбургской «Mezzanotte». На ней была чёрная юбка и красная футболочка в стиле болеро с таким шикарным вырезом, что и у бычка кровь бы закипела. Я был столь взволнован, что даже не смог толком произнести своё имя. А когда эта Надя направилась к автомату с сигаретами, я потащился за ней, как комар за своей жертвой. Она стояла у автомата, всецело поглощённая выковыриванием денег из сумочки. Я, как истинный джентльмен, спросил: «Может, тебе помочь?»

Она ответила: «Да».

Мне пришлось встать на колени, чтобы вытащить сигареты из щели. Сделал я это, потому что автомат был низок, а я боялся, что если Надя наклонится, её полненькая грудь выкатится из декольте. Потом мы побрели назад, постояли рядом, как два идиота. В конце концов, Надя взяла инициативу в свои руки и спросила: «Что ты хочешь выпить?»

Я взглянул на неё и подумал: слушай, ты не можешь заказать шампанское, для неё это слишком дорого. И сказал: «я бы выпил пива!»

Подошла официантка и принесла для меня пиво. Когда Надя собиралась расплатиться, я взглянул в её портмоне и обнаружил там только мятую банкноту в 10 марок, как раз хватило, чтобы заплатить за кружку пива. Вот это да, думалось мне, она оставит здесь свою последнюю мелочь, только чтобы угостить тебя. Этого ещё ни одна женщина не делала ради меня.

В тот же миг кто–то схватил меня за рукав с другого боку. Ах да, чуть не забыл! Я же вышел на улицу с девочкой по имени Токси, и теперь она почувствовала себя глупо и одиноко на улице. Начала кудахтать и клеваться, отреагировала, как и все цыпочки в таких случаях: «Эй, что ты там болтаешь с этой бабой? Ты же со мной! Пойдём, давай поговорим!»

Но я уже нашёл свою богиню ночи и не мог глядеть ни на кого другого. Вау! Вау! Вау! думал я, глядя на Наддель, вот это женщина!

Она была безмерно весела, танцевала, просто ожившее солнечное сияние. Живя с Эрикой, я ничего такого не знал. Моя жена была сурова и серьёзна, просто лапша с гуляшем. Эта Надя вырвала меня из одиночества будней. Ей было 22 года. В ней было столько милой несерьёзности, что мой разум отдыхал рядом с ней. Ей нравилась простота и лёгкость мышления. Она была как третья бутылка шампанского. Или как четвёртая, кто знает!

Мы без перерыва проболтали до пяти часов утра, выпили шампанского, но не опьянели, а просто развеселились. «Давай пообедаем завтра вместе! Я заеду за тобой в четыре» — предложил я.

Я прибыл на белом «Ягуаре» с точностью до минуты. На автобусной остановке у будки было много женщин, но как, я ни вертел головой, никакой Нади. У меня не было ни её телефона, ни адреса, никаких следов, чтобы найти её. Любой нормальный человек сразу же спрашивает у женщины номер телефона, но только не я, который привык, что женщины сами к нему идут. Чем толще мишка, тем глупее.

Через полгода мы снова столкнулись на той же самой дискотеке. Меня раздирали ярость, что она мне отказала, и безграничная радость, что я снова её отыскал. Я чвувствовал себя оскорблённым Казановой, как же так, великого Дитера заставили ждать второго пришествия: «Эй, со мной это не пройдёт! Что это значит? Где ты была? Считаешь, что это забавно?»

Надя отреагировала довольно легкомысленно: «Ты же это не всерьёз. Кроме того, ты женат, и у тебя двое детей. Как же, нужен мне женатый мужчина!» После чего мы выпили, потому что всё выглядит намного легче, если смотреть через пару бокалов шампанского.

Я втюрился. Эти 10 марок за пиво разбили мне сердце. В моих глазах она была той женщиной, которую я всё время искал, которая была бы со мной и в счастье и в горе. На неё я проецировал все мои мечты: моя эротическая богиня, противоположность моему мировому пессимизму, мои крылья, чтобы летать. Она воспринимала всё так легко. Она была противоположностью моей тяжёлой профессии, в которой так много стрессов и грязи. Она была не из тех женщин, что любят долго размышлять и всё обосновывать, и я хотел поучиться такому таланту. Это было моей ошибкой. Я считал, что этой лёгкости можно научиться, что можно приобрести у другого человека. Мне было не ясно, что становиться счастливым нужно изнутри. Только годы сделали меня умнее. Она была для меня последним поводом для того, чтобы признаться — я не хочу быть с кем–то связанным. Хотя мне перевалило за тридцать, я чувствовал себя слишком молодым, чтобы быть мужем и отцом двоих детей. Этот корсет был слишком тесен, мне нечем было дышать. А солнышко Наддель из гамбургской «Mezzanotte», я верил, могла освободить меня. В конце концов, я был трусом и хотел убежать от ответственности.

Но вот чего я не знал: Надя оказалась моим двойником. Во всё время нашей совместной жизни она тоже бежала от ответа. От нажима, если я пытался давить на неё. От ожидания, когда я заставлял себя ждать, а она этого не переносила. Кто знает? Может, она и пыталась соответствовать роли. Но нужно честно признать, та роль, которую я ей дал, была слишком трудна.