Ничего личного

— Как измельчала наша Европа! — расправил широченные плечи Серега. — И обнаглела. Ты соображаешь, в какое меня положение поставил? Я заявляю, что это убийство, что есть тому доказательства, а ты линяешь в тень, прикидываешься ветошью, чтоб не отсвечивать, и киваешь головой на все глупости этого молодого осла в лейтенантских погонах, как китайский болванчик. Ведь он идиот!

— Но-но! Ты поосторожнее! Все ж таки, представитель власти и мой коллега. И я не китайский болванчик. В Китае, между прочим, мой рост вообще считался бы ого-го!

— Слушай, оставь в покое свои жалкие сантиметры. Отвечай, чего ты добиваешься? Саботируешь расследование? Покрываешь преступника? Этого Иванова, который всем омерзителен?

— Да если бы действительно Пашу убил Иванов, я бы первый надел на него наручники! Нет у меня такой уверенности, понял? Нет!

— Все говорят…

— Вот именно. Все говорят. Слишком все сходится. Мы ничего не сможем доказать. Я хочу получить факты, а они будут, если народ перестанет на меня коситься. Хватит из себя обиженного изображать, тебя за язык никто не тянул, уйми пока свое обостренное чувство справедливости. И, между прочим, чего вы все так уперлись в этого Иванова? Мотив для убийства был у всех. И даже у меня. Ведь я был настолько пьян, что не помню, что вытворял. А ты мне про какого-то Иванова.

— Паша с бабами ладить умел. У него была такая потенция, что на всех хватало.

— Ты-то откуда знаешь? Интересовался? А мне показалось, у тебя нормальная ориентация… -протянул он. — Вот я, несмотря на свой среднестатистический рост…

— Слушай, прекращай свои шуточки. На любой фирме похождения начальства тут же становятся достоянием гласности, а у меня все-таки Анька в «Алексере» работала, когда в невестах еще ходила. Бывал я там, пообщался с народом. Так что давай, собирай доказательства. Народ этого хочет. Не хочет, а требует. Понимаешь, Леонидов? Тре-бу-ет! Кто-то должен был Валеру с Пашей засечь на этом балконе. Недаром же Иванов кассету свистнул.

— А откуда ты знаешь, что он?

— Думаешь, я совсем тупой и еще тупее? Валера не последний в столовую ушел, его Манцев видел. Случайно, когда этот деятель из твоей комнаты выходил.

— Я не встретил никакого Манцева, когда возвращался, чтобы запереть дверь.

— Да? Он был в боковой комнате, спрятался, чтобы Валера не засек. И ты заодно.

— А от меня-то он зачем так заодно прятался?

— Потому что никто тебе не будет помогать, пока ты идешь не в том направлении.

— А именно?

— Копаешься в личной жизни Паши и допрашиваешь его женщин.

— Кого же я должен в таком случае допрашивать, его мужчин? И в каком направлении должен идти, по мнению этого коллектива?

— Докажи, что Сергеева убил Валерий Иванов. Хотя бы для того, чтобы Серебрякова убрала его из фирмы. И его приспешников. Это в ее власти.

— От имени какой группы ты выступаешь? Она многочисленна?

— Ты, Леонидов, главное, подумай, а свидетели найдутся.

— Ты на меня давишь, — прищурился Алексей.

— Я за правду. Это не был несчастный случай.

— Я тебя не узнаю, Серега. Жена на тебя, что ли, так повлияла? Или не поужинал? Кстати об ужине: давай на все плюнем, и пойдем пить чай с бутербродами. Я нынче засек не только осетрину. Но и пару банок красной икры.

Алексей решил прекратить неприятный для обоих разговор, Барышев тоже не собирался настаивать. Сказал — и точка.

— Чай так чай. Да и выпить не мешало бы. Давай, Леха, замиримся. Нам-то с тобой уж точно делить нечего. Все равно ты поймешь, что я прав.

Он протянул широченную ладонь, и как только Алексей ее коснулся, рывком поднял его с кровати с криком: «Опаньки!» Алексей на всякий случай ткнул Барышева кулаком в живот и чуть не завизжал от обиды: кулак словно отскочил от стального пресса. Серега рассмеялся:

— Топай, давай, среднестатистическое! А то я начну показывать, каким приемчикам меня в десантных войсках учили.

— Так мы куда сейчас? Наверх? — спросил Алексей, когда Серега запер дверь.

— Именно. Ведь там ты обнаружил запасы? Да и женщин не мешало бы найти.

— Своих? Чужих?

— Все шутишь.

— Без женщин жить нельзя на свете, нет! -фальшиво пропел Алексей поднимаясь по лестнице. Следом топал Барышев. Дышал в затылок, всем своим видом показывая: я теперь тебя ни на шаг не отпущу.

«Неужели Серега уже знает, кто убийца, поэтому и стал меня так ломать? — думал Алексей. — Не может быть! Это же свой! Только не он! Барышев и круговая порука? Не может ничего этого быть! Но с другой стороны… Он очень любит свою жену. Без женщин жить нельзя на свете, нет!»…

Между лестничными пролетами Леонидов наткнулся на курящего Липатова. Знакомы они были шапочно, и Алексей решил вдруг притормозить. Угрюмый, и на вид физически сильный, крепкий мужик, покосился на него и попытался посторониться, но Алексей, обернувшись, сказал:

— Серега, ты иди наверх. Я сейчас.

Барышев возражать не стал. Из чего Алексей сделал вывод, что Липатов — не человек Иванова.

— Покурить решили, товарищ начальник, -усмехнулся Липатов.

— Вроде того. Знаете, а я вас не помню. Мы в «Алексере» не встречались?

— В честь какого праздника?

— Я расследовал убийство Серебрякова.