Ничего личного

— Рожаю, — напомнила Кэти, пытаясь выкарабкаться из подушек.

— Ладно, — сдался Гловер, — сейчас застегну тебе лифчик, а Тим зашнурует ботинки.

— Можем поменяться, если хочешь, — предложил Тим.

Ответом ему был злобный взгляд и бессвязное шипение.

— Рожаю, — гаркнула Кэти так, что на серебряном подносе зазвенели хрустальные стаканы.

Идти вместе с ней в родовую палату Кэти не позволила. Некоторое время Александр маялся в приемной, затем перебрался на парковку в машину, потом, осознав безвыходность своего положения, повез Тима домой.

Ближе к семи утра раздался писк айфона. Плохо соображающий спросонья Гловер потыкал пальцем в экран и после нескольких неудачных попыток перед ним, наконец, засветилось фото голого розового комочка с неожиданно густой темной шевелюрой и заметно опухшим красным лицом. Девочка.

— Красавица моя, — нежно выдохнул Индеец.

Пришедшее следом сообщение гласило: «Смотри, твоя уменьшенная копия».

— Ну, что тебе сказать, па, — подвел итог бесшумно подошедший Тим, — если это действительно твоя копия, то пожалуй, давай завязывай с выпивкой.

Город за окном казался непривычно тихим. Наверное, к утру мороз спал, потому что за широкими стеклами, наполняя воздух серебристым сиянием, летели к земле большие белые хлопья. То ли снег, то ли перья ангелов.