Ничего личного. Как социальные сети, поисковые системы и спецслужбы используют наши персональные данные

Но не одна Instagram погрязла в нарциссизме. Тем же грешат Twitter, Tumblr, Facebook и весь уходящий в бесконечность зеркально отображаемый зал прочих социальных сетей, приложений и платформ, подогревающих наше наваждение селфи. Действительно, в экономике, движимой разрушительными инновациями, доминированию Instagram уже бросили вызов новые социальные приложения, такие как WhatsApp, WeChat и Snapchat — сайт для обмена фотографиями, который в ноябре 2013 г. отклонил предложение Facebook о покупке за более чем $3 млрд наличными{299}. А к тому моменту, когда вы будете читать эту книгу, на рынке, безусловно, появятся еще более разрушительные новые продукты и компании, которые подорвут уже и нынешних подрывников в лице Snapchat, WhatsApp и WeChat.

А для нас Instagram — независимо от того, останется ли он «параллельной реальностью» для сетевого поколения или нет, — может служить наглядным символом всего скверного, что возникло в нашей цифровой культуре на протяжении последней четверти века. «Я обновляюсь, следовательно, я существую» — так я однажды полушутя сформулировал экзистенциальную дилемму, порожденную нашей одержимостью социальными медиа{300}. К сожалению, идея о том, что факт нашего существования подтверждается нашими твитами или «моментами Instagram», сегодня во многом перестала быть шуткой. Как замечает в Financial Times Гаутам Малкани по поводу селфицентричной культуры, «если у нас нет мыслей, чтобы их твитнуть, или фотографий, чтобы их запостить, мы фактически перестаем существовать»{301}. Неудивительно, что «поколению селфи», как называет обозреватель New York Times Чарльз Блоу сегодняшнюю молодежь в возрасте от 18 до 33 лет, присущ гораздо более низкий уровень доверия, чем у других поколений. Исследование, проведенное Pew Research Center в 2014 г., показало, что всего 19 % представителей поколения ближайшего будущего доверяют другим людям, по сравнению с 31 % в «поколении Х» (родившихся с 1965 по 1979 г.) и 40 % в поколении бэби-бумеров (родившихся с 1943 по 1963 г.){302}. Если уж мы не можем доверять факту собственного существования без регулярных фотоотчетов в Instagram, то кому в принципе мы можем доверять?

«Селфи в наш век социальных сетей — это новый способ посмотреть другому человеку в глаза и сказать: "Привет, это я!"», — заявил в New York Times американская кинозвезда Джеймс Франко, признавшийся в своей «зависимости» от Instagram{303}. Действительно, сегодня эти бесстыдные автопортреты — начиная от безвкусицы «богатых детишек» из Rich Kids of Instagram с их слоганом «у нас куча денег, и посмотрите, что мы вытворяем»; от безумного пристрастия к селфи на похоронах{304}; от снимков на фоне Мемориала памяти жертв Холокоста в Берлине{305}, закачиваемых в приложения для секс-знакомств; от неизбежных «селфи в Освенциме»{306}; от «девушки на мосту», умудрившейся сфотографировать себя на фоне человека, совершающего самоубийство на Бруклинском мосту в Нью-Йорке{307}, и заканчивая селфи самого Франко, которого в 2014 г. обвинили в безудержном флирте с несовершеннолетними девушками в Instagram{308}, — стали доминирующим способом самовыражения в цифровую эпоху, возможно, даже доказательством нашего бытия. Президенты, премьер-министры и даже понтифики публикуют автопортреты, сделанные на их мобильные телефоны. Так, сам папа римский Франциск разместил в Интернете «крутое селфи», по определению The Guardian{309}, внутри базилики Святого Петра.

Неудивительно, что «селфи» — определяемое как «разновидность автопортрета, заключающаяся в запечатлении самого себя при помощи смартфона или веб-камеры и предназначенная для размещения в социальных медиа» — было выбрано «Оксфордским словарем английского языка» (Oxford English Dictionary) в качестве слова года в 2013-м, поскольку за тот год частота его употребления выросла на 17 000 %{310}. И неудивительно, что почти 50 % фотографий, загружаемых в Instagram британской молодежью в возрасте 14–21 лет, составляют именно селфи. Многие из этих молодых людей пытаются таким способом материализовать свое существование{311}.

«Слишком часто нашими селфи мы вредим самим себе», — замечает Гаутам Малкани по поводу неловкой селфи-фотосессии Барака Обама и Дэвида Кэмерона на поминальной службе по Нельсону Манделе в декабре 2013 г. Но горькая правда состоит в том, что все мы — от Барака Обама до Джеймса Франко, включая остальных 150 млн попавших в зависимость от селфи пользователей социальной сети Кевина Систрома, — не только себе наносим вред канонадой снимков в стиле «Привет, это я!». «Самореклама» унижает и нас самих, и человеческий род в целом. Таков логический результат «персональной революции», которая продолжается последнюю четверть века и ведет к повсеместной деградации, когда все вокруг требуют немедленного, интимного и зацикливаются на себе.