Ничего личного. Книга 8

— Нет! — одновременно выкрикнули Ксавьер и Йохан, вскакивая на ноги.

Себастьян лукаво покосился на них, затем отнял трубку от уха.

— Нет — и что?

— И я больше никогда не поставлю под сомнение свою преданность вам, — отчеканил Ксавьер. У Йохана от отчаяния блестели глаза. — И вся прибыль с последней поставки будет ваша.

Себастьян задумался, постукивая телефоном по щеке.

— Хорошее предложение… Щедрое, я бы сказал. Неужели Солитарио так дорого стоит? Люди обычно — это всего лишь сумма стоимости их органов, которые еще можно продать. Видели бы вы, что паршивцы творят со своими телами! — Он сокрушенно вздохнул, затем отменил приказ.

Ксавьер перевел дух. Йохан бессильно прислонился к стене.

— Вам повезло, что я сегодня добрый. — Себастьян беззастенчиво подошел и обшарил карманы Ксавьера. Тот скрипнул зубами, но ничего не сказал, памятуя о нескольких секундах ужаса, которые только что пережил.

Найдя список своих псевдонимов, Себастьян поцокал языком.

— Надо же, эта бумажка стоила человеку жизни! Как ничтожны некоторые людишки, как дешево они себя продают! Хорошо, что некоторые дорого покупают. — Он разорвал записку в мелкие клочки и стряхнул их с ладони. — Идите. И больше не попадайте впросак. В следующий раз я уже не буду к вам столь снисходителен.

Ксавьер и Йохан вышли за ворота, понятия не имея, как им выбираться отсюда. Вперед простиралась дорога, ведущая в Мехико, но до города было добрых тридцать километров пути. Мобильник Ксавьера настойчиво вещал о том, что сигнала нет и появляться он не собирается.

— Эта скотина! — буркнул Йохан под нос. Затем первым зашагал вперед, прижимая к груди раненую руку.

Ксавьер оглянулся на особняк. Себастьян Арройо стоял у окна, сунув руки в карманы белого костюма, и улыбался.

— Сволочь, — наградил его напоследок Ксавьер и пошел за телохранителем.

Майор в отставке Финн Гаррисон сел за стойку и попросил бармена налить темного пива.

Он любил именно темное, считая светлое, а тем более светлое нефильтрованное, мочой ослов, на которых он ездил в пустыне больше тридцати лет назад. Ничто так не характеризует мужчину как сорт пива, который он предпочитает. Все ребята в его отряде пили темный «лагер», напоминающий, что есть в этом мире что-то более горькое, чем их миссия.

Да, суровая тогда выдалась осень…

Бармен поставил перед ним запотевшую кружку.

Гаррисону нравился этот бар, пусть он бывал тут не так часто, как хотел бы. Иногда попадал на спортивные вечера, и тогда приходилось брать пиво с собой и ютиться в углу, наблюдая за яростными болельщиками, в полный голос клянущих команду противника и превозносящих своих любимых «Желтоусов», и в такие дни он у Джо не задерживался. Но сегодня было относительно спокойно, бармен, как всегда, был не прочь поболтать, да и пиво отлично заходило.

Бывали дни, когда оно просто не лезло в глотку. Как, например, дождливыми вечерами, когда ныли старые раны. Но сегодня точно был не тот случай — и вскоре он попросил вторую кружку.

Ему нужно было напиться.

С самых похорон Бернарда Мартинеса он не брал в рот ни капли спиртного. Продолжал выполнять обязанности начальника охраны с таким рвением, чтобы не возникло ни малейшего сомнения — новому хозяину он будет служить той же верой и правдой, какой служил бывшему.

Вот только если это окажется чертова Бьянка Мартинес, он быстренько соберет вещички и подаст во вторую отставку в своей жизни. Эта змея никогда не была ему по нутру, слишком высокомерная, чтобы замечать такую грязь под ногтями как бывший майор Финн Гаррисон. Правда, когда он вышвырнул ее вдрызг напившегося братца из офиса, им все же пришлось поговорить по душам, и тогда Финн в выражениях не постеснялся. Ему в тот момент было абсолютно наплевать, если Бернард, вступившись за внучку, уволит его к чертям собачьим, но тот ограничился выговором и в конце заметил, что поступил бы точно так же. Не для протокола.

Золотой был человек.

— Майор! — вдруг гаркнул на весь бар чей-то голос.

Гаррисон обернулся и поначалу не понял, кто перед ним. Высокий, располневший в талии блондин широко улыбался, и именно по этой улыбке с нехилой долей хитрецы майор признал бывшего сослуживца.

— Сержант Арден! Вот уж не ожидал увидеть!

Дэвид Арден плюхнулся на табурет рядом и стиснул ладонь майора в крепком рукопожатии.

— Вот уж тридцать четыре года как не сержант. Да и ты давно не майор, нет?

— Как бы, — хмыкнул Гаррисон. — Все мы когда-то уходим из армии, вот только армия никуда не девается. — Он постучал себя по виску.

— Метко сказано. Эй, Джо, мне лимонаду!

Гаррисон нахмурился.

— А ты, никак, в трезвенники записался? Помню, тебя даже я перепить не мог!

— Вот теперь и расплачиваюсь. — Дэвид постучал себя по левой стороне груди. — В прошлом году едва копыта не отбросил, еле откачали. Старость, знаешь ли, незаметно подкрадывается, и всякие болячки тоже.

— Верно, — хмыкнул Гаррисон. — Чего поделываешь на гражданке?

— В частную охрану устроился, — небрежно бросил Дэвид, отпив сразу полстакана лимонада. — Уже почти тридцать лет на одном месте, и знаешь, очень даже.

— Я тоже частник. Примерно такой же срок.