Ничего не бойся

Ди-Ди неуверенно покачала головой. Не все дети были детьми в полном смысле этого слова. Она встретила за свою жизнь слишком много малолетних правонарушителей, чтобы понять, что многие из них абсолютно не поддаются воздействию родителей, не говоря уже о профессиональных психологах и детских инспекторах.

Миссис Дэвис заверила гостей, что примет все необходимые меры предосторожности. Тогда Ди-Ди и Фил обошли еще раз вокруг ее дома, глядя во все глаза. Вдруг днем они что-то упустили: например, не увидели Шану, следящую за ними из кустов, или кровавый след, ведущий к черному ходу соседнего дома.

Убедившись, что все чисто, детективы пошли к машине.

Было четыре часа дня. Солнце уже начало клониться к горизонту, приближались сумерки.

Полицейские отправились по адресу, который им продиктовал Сэмюель Хейс.

Они оказались возле многоквартирного дома в Олстоне, одном из самых густонаселенных районов Бостона. Ди-Ди следовала за Филом по узкому лестничному пролету, прижимаясь правым плечом к стене и напоминая себе о необходимости глубоко дышать, а немного позже – глубоко дышать через рот, так как ее обонятельные рецепторы внезапно атаковал резкий запах вареной капусты и кошачьей мочи.

Как только детективы поднялись на четвертый этаж и нашли нужную дверь, Фил постучал. Он жестом приказал Ди-Ди встать позади него. Его правая рука зависла в воздухе на уровне пояса, прямо над кобурой с пистолетом.

Они ведь почти ничего не знали о Сэмюеле Хейсе.

Фил постучал еще раз.

Дверь наконец открылась, и полицейские оказались лицом к лицу с мужчиной в инвалидной коляске.

* * *

– У меня не хватило духу рассказать об этом миссис Дэвис, – объяснял Сэмюель десять минут спустя, когда из подъезда гости переместились в его скромную гостиную. Сэмюель сидел в каталке, а Фил и Ди-Ди теснились на потертом двухместном диванчике. – Месяц назад я упал с лестницы во время выполнения кровельных работ и повредил позвоночник. Первые несколько дней я едва мог ходить. Доктора сказали, что это из-за образовавшейся гематомы и нужно просто немного подождать. Но вот уже месяц сеансов физиотерапии и самостоятельных упражнений, а результат пока – сами видите.

– Но ведь в доме нет лифта, – заметила Ди-Ди. – Как вы выходите на улицу?

– Я ложусь на пол и ползу на животе до первого этажа. Затем парень из центра реабилитации помогает мне забраться в машину. В больнице меня уже ждет инвалидное кресло, которым я могу пользоваться, пока нахожусь в стенах здания. А когда меня отвозят домой, я так же на животе поднимаюсь наверх. Ходить я больше не могу, зато теперь у меня есть «банки», о которых я всю жизнь мечтал.

Хейс согнул правую руку, демонстрируя солидных размеров бицепс.

У Ди-Ди никак не укладывалось в голове, что их главный подозреваемый – прикованный к инвалидной коляске калека. По крайней мере, так он сам утверждает. Но он ведь может притворяться, верно? Все-таки ползти на животе до четвертого этажа на глазах у всех соседей – весьма похоже на хитроумную уловку.

Так вот почему Убийца с розой нападал на своих жертв, пока они спали. Спокойно убив их, Хейс мог забраться на кровать, сделать свое дело, переползти обратно в каталку и…

Черт подери, вся эта теория притянута за уши. Сэмюель Хейс – не тот, кто им нужен. Но кто же он тогда, в конце концов?

– Расскажите нам об Ане-Роуз Симмонс, – попросила Ди-Ди.

Хейс озадаченно посмотрел на нее.

– Имеете в виду ту маленькую девочку, которая жила с нами в доме миссис Дэвис? Черт, уже столько лет о ней не вспоминал.

– Значит, вы с ней не общаетесь?

– Неа. – Хейс покачал головой.

– В любом случае расскажите нам о ней, – сказала Ди-Ди.

Хозяин квартиры помолчал, явно роясь в закромах своей памяти.

– Хорошенькая, – сказал он наконец. – Одна из тех, кому оборачиваются вслед. Мне было жаль ее из-за этого. Понимаете, часто приемным детям приходится несладко. А симпатичным приемным детям… – Сэмюель покачал головой. – Еще хуже. Но она была сильной. Хотя если хочешь выжить в этой системе, то у тебя и выбора другого нет.

– Похоже, вы были друзьями.

– Слишком громко сказано. В первый же день, как только приехала, Ана-Роуз зашла ко мне в комнату и заявила, что если я вдруг начну ее лапать, то она будет кричать. А затем молча вышла, словно просто хотела поставить меня в известность.

– У нее были причины вас опасаться? – спросил Фил.

– Черт возьми, нет, конечно! Растление малолетних не входит в список моих увлечений. Мне стало очень… жаль ее. Ведь если она посчитала нужным сказать мне такое, значит, раньше кто-то уже приставал к ней.

– И все-таки вы были друзьями.

Хейс пожал плечами:

– Она мне нравилась. Ана-Роуз была хорошей, я старался за ней присматривать. Черному ребенку приходится тяжело в ирландском квартале Южного Бостона.

– Кто ее обижал?

– Все и каждый. Эта девчонка была белой вороной, как бы иронично это ни звучало. Но она изо всех сил продолжала идти вперед. Правда, общительностью не отличалась. Обычно приходила домой и сразу шла в свою комнату. Наверное, там она чувствовала себя в большей безопасности.

– Как Ана-Роуз относилась к Шане?

Хейс снова покачал головой: