Ничего не говори. Северная Ирландия: Смута, закулисье, «голоса из могил»

Машина отъехала от здания суда и в медленном транспортном потоке двигалась по Ховард-стрит, как вдруг с ней поравнялся откуда-то появившийся коричневый автомобиль. Два стрелка открыли огонь, выпустив дюжину пуль по Адамсу и его товарищам. В Адамса попали трижды: в шею, в плечо и в руку – но не убили. (Еще трое находившихся в машине тоже были ранены, и ни один из них не погиб.) «Христос сказал, что те, кто придет с мечом, от меча и погибнут, – заявил преподобный Ян Пейсли, услышав о стрельбе. – Я следовал слишком за многими гробами, которые радовали Джерри Адамса, чтобы испытывать хоть какую-либо боль и печаль от произошедшего сегодня».

Стрелков быстро вычислили: ими оказались члены организации «Борцы за свободу Ольстера». Но, пребывая в палате Королевского госпиталя Виктория, Адамс заявил властям, что знал о нападении заранее и надеялся, что оно увенчается успехом. Это был очередной намек Адамса на его положение политической парии, на то, что никто из его коллег в британском парламенте не выразил никакой симпатии либо сожаления по поводу попытки убийства. Они встретили известие о стрельбе с ледяным молчанием.

Глава 19 Голубые ленты

Когда Брендана Хьюза наконец выпустили из «Лонг Кеш» в 1986 году после 13 лет заключения, он сначала пришел жить в дом Джерри Адамса и его семьи в Западном Белфасте. Брак Хьюза развалился, пока он сидел за решеткой. От товарища по заключению он узнал, что Лили уже встречается с другим мужчиной. «Я вызвал ее в тюрьму и сказал, что нет никаких проблем, – впоследствии вспоминал он. – Она была молода и заслуживала свою капельку счастья. Она всегда говорила, что война у меня на первом месте, и была права. Я вел себя как эгоист. Пренебрегал собственной семьей». Выйдя из тюрьмы, Хьюз отправился в дом к Лили и пожал руку ее новому партнеру.

После многих лет, проведенных за решеткой, он удивился городу, в который вернулся. Все казалось другим. Иногда Хьюз гулял, ощущая себя словно во сне: старые улицы, которые он помнил, исчезли, а на их месте появились совершенно другие, новые. Однажды он заблудился в собственном районе, и какой-то незнакомец проводил его домой. Жизнь в тюрьме была в каком-то смысле комфортной – пусть монотонной, но предсказуемой. По сравнению с ней Белфаст казался шумным, резким и небезопасным. Хьюз вдруг понял, что ему неуютно среди больших скоплений людей. Он выходил в паб только после полудня, когда там было тихо.

Хьюз чувствовал, что Адамс занимается политическими маневрами, хотя он и не подозревал о зарождающемся мирном процессе. Хьюз все еще видел себя солдатом, Адамс же и всегда чувствовал себя политиком, а теперь стал им на деле. В Белфасте были места, где собирались суровые мужчины, и Хьюз мог прийти туда и посидеть как свой. А вот Адамс не мог, потому что и до того, как он начал отрицать свое членство в ИРА, его никогда не воспринимали как солдата. Но, несмотря на это, они всегда составляли единую команду, и Хьюз был предан своему товарищу. Возможно, Адамсу не хватало боевого духа, но Хьюз надеялся, что его собственная репутация помогает другу и он служит Адамсу «как физическая вооруженная сила движения». Если Адамса можно было сравнить с чертежником, то Хьюз являлся его инструментом. Быть может, он не вполне осознавал, насколько полезным это было для Адамса, но этих двоих всегда видели вместе: он сопровождал Адамса в поездках по стране, помогая создавать электоральную базу для Шинн Фейн. Адамс мог сколько угодно повторять, что не является членом ИРА, но для каждого имеющего глаза робость и нерешительность этого человека компенсировалась тем, что локоть к локтю с ним находился свирепый усатый Брендан Хьюз.

Хьюз отлично понимал, что его роль республиканской иконы – Дарки Хьюз, способный на яростный протест и голодовку, – может быть использована в политических целях. Освободившись из тюрьмы, Хьюз согласился совершить поездку в Америку, чтобы получить моральную и финансовую поддержку военной кампании. В Америке проживало больше ирландцев, чем в самой Ирландии. Эта демографическая аномалия была свидетельством осуществляющейся столетиями миграции, вызванной бедностью, голодом и дискриминацией. Американские ирландцы оказывали серьезную поддержку делу независимости Ирландии. Иной раз могло показаться, что в Бостоне или Чикаго вооруженная борьба находит больше горячих сторонников, нежели в Белфасте или Дерри. Романтическая идиллия революционного движения выглядит привлекательнее, если членам вашей семьи не грозит опасность быть разорванными на куски просто потому, что они вышли в магазин. Некоторые люди в Ирландии косо смотрели на «пластиковых пэдди»[82], которые выступали за кровавую войну в Ольстере, находясь при этом на безопасном расстоянии – в Америке. Но ИРА давным-давно использовала в качестве поддержки источники в Соединенных Штатах. Достаточно вспомнить, что несколькими годами ранее именно из Америки Брендан Хьюз возил винтовки «Армалит».