Ничего не исправить

— Для вас? Для вас, многоуважаемая госпожа Кроф, есть! — и он полез во внутренний карман, чтобы вытащить оттуда ничем непримечательную на первый взгляд коробочку.

Непримечательной коробочка была именно что на первый взгляд. При ближайшем рассмотрении она сама оказалась ещё тем артефактом. Предназначались такие штуки для хранения особо опасных изделий. И правда собирается предложить что-то интересное.

— Вот! — гордо заявил господин Пинтерс, протягивая коробочку Алексе. Понятно, сам даже пальцем до того, что лежит внутри, дотрагиваться не желает.

Что ж, кто не рискует, тот не побеждает. Перчатки на руках, браслет на месте, бабушка — за дверью.

Алекса протянула руку и взяла футляр. Неуверенно перевела взгляд на собеседника, получив одобряющий кивок, вернулась к переданной вещице.

— Ах, это ожидание чуда, оно всегда намного волнительнее, чем само чудо! Вы ведь понимаете меня, да? — произносимая с должным апломбом чушь помогала тянуть время, которое требовалось, чтобы рассмотреть коробочку.

— Ох уж эти женщины. Госпожа Пинтерс такая же, — со снисходительной улыбкой пожурил господин Пинтерс.

Краем глаза Алекса заметила, как у него даже пальцы подрагивают в желании подтолкнуть её к более решительным действиям.

Хорошо, хватит испытывать и своё, и его терпение. Упаковку рассмотрела, ничего необычного, стандартная, пусть и усиленная, защита от действия того, что находится внутри, теперь можно и за содержимое приняться.

Алекса открыла футляр. Ахнула. Ведь именно этого от неё ожидали? В коробочке лежали серьги, парные к кулону. Тот же лунный камень, только вот оправа была не из серебра, а из нерафа — металла, который неспециалист легко мог спутать с серебром. Правда, стоил нераф во много-много раз дороже не только серебра, но и всех известных металлов. А ещё на него хорошо ложились различные интересные плетения. Нераф и лунный камень — идеальное сочетание для ментального артефакта. Две серьги — прямое непосредственное влияние на мозг. Мастер наивысшей категории мог сделать любую вещь, будь то кольцо, брошь или зажигалка. Серьги — из изделий попроще. Хотя как сказать, они тоже баснословно дороги, чрезвычайно сложны в изготовлении и, конечно же, запрещены в использовании.

Алекса всё же тщательно проверила украшение, вдруг ошиблась. Нет, всё верно, ей хотят вручить артефакт, оказывающий ментальное влияние на носителя. Но игру нужно продолжать.

— Даже жалко выставлять комплект на продажу, — она подняла жалобный взгляд на господина Пинтерса.

— О, столь великолепная леди достойна этого великолепного комплекта! — Пинтерс вновь прижал руки к груди. — Если вы, госпожа Кроф, пожелаете оставить комплект себе, то лично для вас я сделаю скидку.

— Скидку? — Алекса прикусила нижнюю губу и взяла в руки одну из серёжек. Сквозь перчатки по пальцам пробежала слабая волна ментальной магии. И больше ничего.

В академии их специально знакомили с ощущениями от влияния подобных и многих других артефактов, чтобы не понаслышке знали, как это всё действует. Ни жара, ни кратковременного помутнения рассудка, ни, что обязательно, чувства, что человек, вручивший эту вещь — самый лучший, самый нужный и вообще, заслуживающий всякого доверия. Как считала его прожжённым дельцом и аферистом, так и продолжает считать.

— Да, скидку. Хорошую скидку! — похоже, Пинтерс с трудом удерживал себя от того, чтобы не вырвать серьги и самому нацепить их на Алексу.

— Ну-у, если хорошую, — рука с серёжкой потянулась к уху. Остановилась. — А серьги — тоже артефакт?

— Да! В них вы будете ну совершенно неотразимы!

Как бы не переиграть. Похоже, клиент дошёл до кондиции. Алекса вдела украшение в ухо. Слегка покачнулась, изображая краткосрочную потерю ориентации, потрясла головой и, приложив руки к вискам, жалобно улыбнулась.

— Простите, не знаю, что со мной, наверное, не выспалась. — И, словно совладав со слабостью, спросила: — Как я вам?

— Как и обещал. Теперь надевай вторую!? из голоса Пинтерса волшебным образом исчезли все завораживающие нотки.

— Вторую?

— Да, немедленно! — даже ногой притопнул.

— Хорошо.

Алекса, изображая послушание, вдела в ухо вторую серьгу. Опёрлась на прилавок, изображая нахлынувшую слабость, постояла так несколько мгновений, после чего подняла голову и вновь извинилась.

— Простите, что-то я переутомилась сегодня.

— Да, переутомилась. Сегодня можешь отдыхать, крошка. Я пока тебя покидаю. За деньгами вернусь завтра, — Пинтерс протянул руку и покровительственно потрепал девушку по щеке.

Чего ей стоило не скривиться и не отвесить негодяю в ответ пощёчину, знала только сама Алекса. И бабушка, которая возмущённо ворвалась в лавку сразу после того как гнусный посетитель ушёл.