Ничего не меняется (сборник)

Вечером Вика решила отравиться и стала соскребать серу со спичек. С одного коробка получилась половина рюмки. Вика налила в рюмку вина, чтобы легче было выпить. Выдохнула. В этот момент раздался звонок в дверь.

Вика не хотела помирать второпях, отставила рюмку и открыла дверь. В дверях стоял Хмельницкий.

– Чего тебе? – спросила Вика. Ей было некогда.

Хмельницкий молчал. Серые волосы слиплись клоками.

– Ты давно мылся? – поинтересовалась Вика.

– Не помню.

– Заходи, – пригласила Вика. Рюмка с серным вином могла подождать.

Вика набрала полную ванну воды и насыпала туда стирального порошка. Бомж Хмельницкий стоял рядом и смотрел.

– Тебе ясно, что надо делать? – спросила Вика.

– В общих чертах.

– Ну, давай…

Вика закрыла дверь в ванную. Ждала.

Дед храпел за дверью, шумно, с треском вдыхал. По телевизору шел тот же самый сериал, следующая серия. Нанду выглядел как законченный козел. Неужели такие могут нравиться?.. Никого на свете нет лучше Владимира Петрова. И если не он, то никто. А если никто – зачем такая жизнь, в отсутствие любви и смерти? Любовь от тебя не зависит. А смерть зависит только от тебя – и больше ни от кого.

Бомж Хмельницкий появился из ванной неожиданно похорошевший. Если бы его одеть в хорошую одежду, был бы не хуже президента Латвии.

Вика провела гостя на кухню. Положила ему на тарелку кусок копченой курицы.

Хмельницкий ел красиво, не жадно. Артистично обсасывал косточки.

– Ты вообще-то кто? – спросила Вика.

– Бомж Хмельницкий.

– А почему ты так живешь?

– Мне так нравится. Я никому – и мне никто.

– Ну почему же? – возразила Вика. – Я тебе курицу. А ты мне – что?

– Очищение души. Когда человек делает добро, он чистит душу.

– А-а… – сказала Вика.

Хмельницкий доел курицу. Допил вино из бутылки.

– Ты меня спасла, – серьезно сказал он.

– А ты меня.

Помолчали.

– Может, я у тебя спать лягу? Я же чистый…

Вика подняла два пальца. Сказала:

– Чтобы я тебя не видела и не слышала. Понял?

– Еще бы… – легко согласился бомж Хмельницкий. Ему такие условия были не в новинку.

Хмельницкий ушел. После него остался запах стирального порошка.

Вика выплеснула серное вино в раковину. Передумала помирать. На свете счастья нет, но есть покой и воля. Пушкин оказался прав даже через сто пятьдесят лет. На то и гений…

Дед дышал без треска, просто сосал из пространства воздух. Тоже хотел жить, старое дитя…