Ничего не вижу. Ты будешь моей

— И да, и нет, — она заметила мой хмурый непонимающий взгляд и пожала плечами. — Вряд ли это можно назвать изменой. Скорее, закономерный исход изживших себя отношений. Мы познакомились во время учёбы, в общей компании. Всё как-то быстро закрутилось. Ну, знаешь, как оно обычно бывает, — скривилась Женя. — Даже толком пожить вместе не успели. Родители настояли на свадьбе, почти сразу родился Вася… А потом началась семейная рутина и оказалось, что у нас совсем мало общего. Последний год мы жили вместе скорее по привычке, как соседи, так что появление Юли было вопросом времени.

Женин рассказ многое поставил на свои места, но кое-что не сходилось — почему тогда он тянул с разводом? Судя по сегодняшней на меня реакции, в отличие от Жени Костик был не так уж равнодушен. Но свои мысли я решил не озвучивать.

— Ясно. Ну, зато Василий у вас получился классный.

О том, что это, похоже, на девяносто девять процентов её заслуга, я тоже благоразумно умолчал.

— Классный, — тепло улыбнулась Крылова.

— Кстати, насчёт Васи… — вспомнил я важную деталь. — Они с Юлей явно не ладят. Возможно, дело в этом.

Женя задумчиво прикусила ноготь и кивнула будто своим мыслям. Разговор сошёл на нет, и я оставил её отдыхать, а сам отправился кормить нас с Василиями ужином. Через некоторое время Женя забрала сына готовиться ко сну. Я же решил посмотреть отчёты, которые Карина прислала за прошедшие два дня, но стоило только устроиться на диване, как на пороге гостиной появилась растерянная помощница.

— Вася просит, чтобы его уложил ты…

Глава 17

Женя

— Спокойной ночи, котёнок, — я поцеловала сына в лоб и поправила одеяло, старательно пытаясь сохранить невозмутимость.

На деле же меня съедала нездоровая, иррациональная ревность, а в груди загорелась искорка сомнения. Не слишком ли сильно Вася привязывался к моему начальнику? Против воли бросив на Волкова красноречивый взгляд, я вышла из спальни и прижалась спиной к стене.

— Ты почему маму прогнал? Мы тобой и так целый день вместе провели. Она же обидится, — Гоша с лёгкой укоризной высказал то, что я бы никогда не решилась.

— Знаю, но я хочу рассказать тебе секрет, — заговорщически прошептал Вася. — Только обещай не говорить маме!

Так, а вот это уже интересно. Стоять было тяжело, потому я сползла на пол и, обхватив руками колени, приготовилась слушать. Некрасиво, но интуиция подсказывала, что сын собирался поделиться чем-то очень важным.

— Конечно, — пообещал Гоша. — Это же твой секрет.

Несколько мгновений в комнате стояла тишина, а потом Вася сказал то, от чего всё внутри покрылось корочкой льда.

— Юля меня ударила…

Судя по повисшему молчанию, Гоша был в таком же шоке. Я с трудом удержала себя на месте, чтобы не попасться на подслушивании.

— Как это произошло? — спросил Волков, и я затаила дыхание в ожидании ответа.

— Мы поругались, и она меня шлёпнула… по попе, — мы с Гошей, кажется, синхронно выдохнули.

Но сколько же негодования было в Васином голосе! Ещё бы, такое унижение для мальчика, с которым всегда разговаривали по-взрослому. В нашей семье телесные наказания были под запретом. Да как она вообще посмела поднять руку на моего ребёнка?! И где в этот момент был, мать его, Костя?! Пока я в красках представляла, как буду выдирать стерве крашеные патлы, Гоша продолжил выведывать информацию.

— Из-за чего вы поругались?

— Она выкинула мою вещь! — зло воскликнул Вася. — Без спроса всё переставила в моей комнате и выкинула открытку, которую я рисовал для мамы и забыл забрать! Представляешь?! — видимо, дождавшись кивка, он снова зачастил: — А потом ещё гадости про маму сказала, ну и я тоже… — замялся. — Сказал ей гадость…

— И папа за тебя не заступился, да? — верно уловил суть проблемы Гоша.

Меня потряхивало от ярости. Костя — покойник.

— Не-а.

— Почему ты ничего не сказал маме?

Голос Волкова казался спокойным, но я слишком хорошо знала начальника. И сейчас он был зол не меньше меня.

— Мама расстроится, — вздохнул Вася. — Они снова будут ругаться… Я не хочу, чтобы они ругались. Мама потом всегда плачет. Она думает, что я не вижу, но я всё вижу…

Зажав рот ладонью, я с трудом подавила рвущийся наружу всхлип. На смену возмущению пришла тупая боль. Разве мог шестилетний ребёнок думать о таких вещах? Это я должна была ограждать его от проблем и заботиться, а не наоборот!

— Маме очень с тобой повезло, — похвалил Васю Гоша. Я чувствовала, что слова давались ему с трудом. — Но такие проблемы нельзя пускать на самотёк. Их надо решать. Вместе со взрослыми.

— Само… — непонимающе повторил за Волковым сын, но, видимо, счёл, что сейчас не время для новых слов. — Я и решил. Сказал папе, что больше у них с Юлей оставаться не буду. А он только рад, — шмыгнул носом. — Он меня больше не любит.

— Вась, я уверен, что это не так…

— Так! — перебил Гошу. — Он даже мне ни разу не позвонил! Только на маму вечно кричит и говорит ей, что я плохой… Хочу, чтобы они быстрее развелись!