Ничего не возьму с собой

Аня заставляет себя успокоиться. Воздуха достаточно, он поступает сквозь щели в досках. Тьма относительная, если приникнуть к щели, то виден бетонный потолок, источник света где-то справа, и это хорошо. Было бы гораздо хуже, если бы ящик был зарыт или было совсем темно.

Аня выровняла дыхание и заставила себя полежать абсолютно спокойно. Нет, от удушья она не умрет, а вот пить хочется, и весьма. Она попробовала толкнуть доски вверху, но они не поддались. Аня вдруг вспомнила, как в фильме «Убить Билла» Ума Турман разбивала крышку гроба костяшками пальцев, но тот иностранный гроб был просторный, и хватило места для короткого замаха, а здесь совсем узкий ящик. Да и гроб в том кино был хлипкий какой-то, а тут нормальные доски — «пятерка», их не прошибешь просто рукой. Хорошие доски, может быть, купленные в их магазине.

Ане хочется пить и очень страшно. Несмотря на то что смерть от удушья ей не грозит, без воды она долго не протянет. А ее запросто могли оставить здесь, чтобы она умерла медленно, сгорая от жажды.

Аня уперлась коленями в доски, но они даже с места не сдвинулись — либо прибиты хорошими гвоздями, либо сверху лежит что-то тяжелое.

И она больше не увидит Никиту.

А если ее найдут, она будет лежать здесь в луже собственной мочи. Худшего и придумать невозможно.

Послышались шаги, и Аня замерла. А вдруг это Саня Орлов вернулся? И она уже не знает, чего больше боится: увидеть снова Саню или не увидеть, но доски надежные и крепко прибиты, Саня там или кто, достать ее из ящика будет непросто.

Что-то страшно заскрипело, и Аня понимает: кто-то взял гвоздодер и по очереди вытаскивает гвозди, и гвозди эти, судя по звуку, никак не меньше «сороковки», хороший толевый гвоздь, отличный выбор. Если уж прибиваешь ими что-то, отодрать сложно.

Если только у человека хороший гвоздодер, и это может быть только отечественный инструмент. Китайский инструмент хлипкий и гвоздь-«сороковку» не берет, тем более из такой доски. Аня прикинула, сколько досок пошло на этот ящик, и гвоздей тоже изрядно. Кто-то готовился, сбивал этот ящик, раздобыв хороший, годный материал. Ящик должен был выдержать все ее попытки освободиться, и выдержал бы как пить дать. Она отлично знает свойства таких материалов.

— Эй, ты там жива?

— Ага. — Аня слышит мужской голос, и принадлежит он не Сане. — Жива, только пить хочу.

— Ну, ты глаза тогда прикрой, не ровен час, щепка попадет. А я топором поддеть попробую.

— А там у вас что, гвоздодер?

— Да. — Мужчина явно озадачен. — А что?

— Если не китайский, то подденьте доски им. — Аня прикрыла глаза, потому как щепки в глазах — вещь до крайности неприятная. А если китайский, тогда лучше топором.

— Да ну, нормальный гвоздодер, сейчас попробую, — доска снова заскрипела. — Глаза прикрой.

— Я уже прикрыла.

Воздух и свет Аня ощутила кожей лица — доска отошла, и она попыталась выбраться.

— Подожди, я вторую поддену, не пролезешь так-то.

Аня понимает, что ее спаситель прав, и сдерживает себя изо всех сил, пока вторая доска сдает свои позиции. Крепкие руки хватают ее за запястья и рывком поднимают. Голова у Ани кружится так, что стоять она не может.

— Пить…

— Держи. — Мужчина вкладывает ей в руки пластиковую бутылку. — Можешь уже открыть глаза.

Аня совсем забыла, что до сих пор стоит зажмурившись.

Лицо, которое она увидела, показалось ей ненастоящим. Молодой мужчина с головокружительно зелеными глазами, темноволосый, отлично сложенный, с крепкой челюстью, красиво очерченными губами и бровями вразлет. Аня снова зажмурилась, потому что видеть такое совершенство, когда она растрепанная, грязная, в каких-то щепках…

— Будем выбираться! — Мужчина деловито отряхнул ее куртку. — Я совсем уж было вас из виду потерял, но техника выручила, я запеленговал планшет этого деятеля. Сама-то сможешь идти? Потому что я потащу нашего приятеля. Сам он идти не может, я его слегка приложил, да сил не рассчитал, а может, просто хлипкий попался.

— Вы кто? — Аня понимает, что таращится на своего спасителя, но прекратить не может.

— Я подполковник Реутов Денис Петрович. Для друзей — просто Дэн, — красавчик ухмыльнулся. — Специально прервал свой законный отпуск, чтобы поспеть как раз вовремя. Я знал, что они придут за тобой. Им нужно, чтобы твой приятель Радецкий наконец остался один. Знаешь, психопаты мыслят скучно, их запросто можно просчитать. Ладно, давай выбираться, пора заканчивать эту бодягу. Я хочу вернуться к семье и продолжить свой отпуск. Пособи-ка мне, поднимем этого урода.

— Можно просто за ноги тянуть.

— Можно, отчего же нет. — Реутов с уважением покосился на Аню. — Но нам нужно, чтоб от него осталось достаточно для допроса.

Аня вдруг осознала, что сказал Реутов минутой раньше.

— О боже, так Никита один в квартире! — Аня заломила руки. — Боже, ну какая же я дура! Они меня просто выманили… но зачем, что я ему сделала?

— Ничего. Дело не в тебе совершенно. — Реутов пнул тело, лежащее на полу. — Может, оклемается да сам и потопает? Неохота его тащить, там ступеньки…

— Послушайте, там Никита!