Ничего неизменного

Получив добро на швартовку, «Граниэль» начала маневр, проходя почти вплотную  к высящейся на скале сияющей башне Адмиралтейства. Алекс гордился тем, что «Граниэль» узнают по этому развороту, по проходу к причалу впритирку к башне, по швартовке с точностью до линии [18], но эта точность требовала большого внимания. Очень большого. И он всегда сам стоял у штурвала, когда «Граниэль» швартовалась на Тарвуде.

Услышав звон разбившегося стекла Алекс решил, что, все же, не рассчитал маневр, и «Граниэль» как-то умудрилась зацепить одно из окон башни. Крика «человек за бортом» не ожидал никто, ни он сам, ни впередсмотрящий, ни остальные матросы, от изумления едва не забывшие о необходимости оставаться на местах. Все, кто был свободен, кинулись к правому борту.

Зачем? Куда? Это Хаос, а не море, в Хаосе утопленников не бывает. Свалился с корабля, или шагнул с края острова, считай, перестал быть. Рассыплешься в пыль раньше, чем успеешь испугаться.

Однако девчонка, вылетевшая в окно, беспорядочно размахивающая руками и ногами, в пыль не рассыпалась. Ее окружило алое облако, какая-то жидкость, собравшаяся в шар, как в невесомости. Жидкость стремительно рассеивалась, становилась все прозрачней, но, кажется, именно она хранила живую плоть от уничтожения.

Счет шел на секунды, на доли секунд. Принимать решения так быстро Алекс не умел, поэтому, когда время убегало, предпочитал действовать, а не думать. Рискуя шхуной, рискуя всем экипажем, он чуть доработал штурвалом, «Граниэль» чиркнула бортом по блестящей стене Адмиралтейства, поднялась чуть выше, и девчонка оказалась на баке.

Оттуда ее, ошеломленную и по-прежнему отчаянно брыкающуюся, утащили вниз, в жилую часть трюма. Алексу некогда было отвлекаться на приказы сейчас, когда «Граниэль» подходила к пристани. Да и в команде дураков не водилось. Все знали, что спасенным место в трюме, приспособленном для сравнительно комфортного существования. А то, что раньше никого из Хаоса спасать не приходилось, только с хаосшипов, так какая разница? Не в капитанскую же каюту эту сумасшедшую тащить. И не в кают-компанию.

— Алекс, — чиф вбежал к нему на ют даже раньше, чем с «Граниэли» бросили на пристань швартовочные канаты, — ты не поверишь, кэп, но она чернокожая. Эта девочка. Мулатка, не негритянка, но… если этот кофе и с молоком, то молока там совсем немного.

*  *  *

У нее было лицо ангела. Не в том смысле, что красивое или доброе, или особенное какое-то, а в том, что чернокожая деваха как две капли воды походила на ангела, явившегося Алексу десять лет назад. Потемнее была, разве что. И без крыльев. И волосы сбиты в дреды. Ну, и исцарапана вся, да в синяках, которые скоро должны были изменить ее личико до неузнаваемости.

Тот ангел тоже белой кожей похвастать не мог. Оно и понятно — у них не работа, а сплошная пахота, у ангелов-то. И все под открытым небом. Во дворцах бездельничать, да с арфами гулять — это не к ним. Хотя, и такие, наверное, тоже есть. Арфисты, то есть. Но и у тех забот хватает. Алекс многих музыкантов знал, и знал, что их труд — не сахар.

В общем, ангел был смуглым и крылатым, а девчонка — темнокожей и в синяках, и походили они друг на друга, как брат с сестрой. Чего быть, конечно, не могло, потому что ангелы ни от кого не родятся, и с людьми кровь не смешивают. Не демоны все-таки.

— Ты принцесса? — прямо спросил Алекс. Ну, а чего вокруг да около ходить?

— А что, не видно? — девчонка зыркнула на него синим глазом поверх приложенного к лицу мешочка со льдом. Глаз стремительно заплывал, но сверкнул весьма насмешливо.

— Я разных принцесс повидал, — Алексу ее насмешки были до… кхм… не при принцессах будет сказано, — по одежке не сужу. Ну, так что?

— А тебе какое дело?

Казалось бы, что трудного дать простой ответ на простой вопрос? «Принцесса?» «Да!» Или: «принцесса?» «Нет».

— Мне нужно было спасти принцессу, — объяснил Алекс. — Возможно, это ты.

— Ты б хоть назвался для начала, а? — она поморщилась, передвинула лед, тихо прошипела ругательство.

— А, ну да… я капитан Гарфильд. Алекс Гарфильд.

Забыл представиться. В тарвудском Порту его и так все знали, не первый год «Граниэль» сюда ходит. О том, что принцесса может оказаться горожанкой, Алекс как-то не подумал. Да и с чего бы горожанке выкидываться в окно башни Адмиралтейства?

А портовой девчонке с чего?

Хороший вопрос.

— А я Берана Лоче Сиобах. Только Мигель Лоче мне не родной. А родной папаша точно принц. Мама так сказала.

Фырканье и последовавшее за ним новое, сдавленное ругательство, говорили не столько о недовольстве ситуацией в семье, сколько о том, что обезболивающего Беране стоило бы дать побольше.

— Похоже на то, что твоя мама была права, — заметил Алекс с приличествующей обстоятельствам деликатностью.

— И что? — поверх мешочка со льдом на него воззрились теперь уже два глаза, правда почти превратившихся в щелки, — ты не похож на нотариуса, который введет меня в права наследства. Или может, ты знаешь, кто он такой, этот принц? Какого дьявола он нас с мамой в лодке посреди моря бросил, а?

— Понятия не имею. Мне просто нужно было найти…