Ничего примечательного, просто Ассина Марен...(СИ)

Модель попыталась сползти вниз, чтобы раскачать качели, но мужчина ухватил ее за талию и сам оттолкнулся ногой, под строгим взором зевавшей во всю пасть лохматой псины. Ассина шмыгнула носом и запрокинула голову к звездам, потом нахмурилась: — Правда, раздавать автографы то и дело норовящим тебя потрогать, как будто ты из золота, визжащим неадекватным фанатам и принимать участие во всяких тупых шоу, где только и стараются выловить какую-нибудь гадость, было противно, но нужно. А потом… — Астор почувствовал, как напряглось в его объятиях тело девушки. Она рвано вздохнула, — Грандиозное шоу разрабатывалось несколько месяцев. Билеты были раскуплены заранее. Продюсеры говорили о триумфе. Мы много репетировали. Был выпущен новый альбом — «Осенний». И сам концерт так и назывался «Осенний», — Ассина печально улыбнулась, — Кажется, после этого шоу я и перестала любить это время года. А ведь мне так нравилось ходить в лес, загребать ногами золотые листья, вдыхать этот особый запах, почти грибной. Наши даже придумали такую фишку — во время одной из песен на сцену и людей в зале обрушивался золотистый листопад. Я была в восторге.

Качели заскрипели и остановились. Однако девушке не было до этого никакого дела. В темных глазах не отражалось ничего. В тихом голосе задрожала хрустальная нотка: — А после концерта специальная группа, как обычно, разбирала подаренные букеты и письма, откладывала игрушки — их мы отправляли в детский дом и больницу, драгоценности. С ними было сложнее. Если была возможность установить дарителя, то драгоценности возвращали, если нет — приходилось складывать в банковскую ячейку. Не хотелось бы, чтобы кто-то потом предъявил мне счет. О чем я? Так вот, эта команда и обратила мое внимание на удивительный букет, — Ассина толи засмеялась, толи всхлипнула. Шатен лишь крепче сжал прохладные руки, согревая, поддерживая своим теплом, — Мы даже не смогли сосчитать, сколько видов цветов там было. Мне запомнилось только какое-то необычное, ни разу не встречавшееся переплетение гибких зеленых плетей, мохнатые лапки серебристых и малахитовых папоротников, крупные бутоны разной формы всего радужного спектра, даже темно-синие. И среди всего этого изобилия блестели хрупкие мелкие звездочки, как мне потом объяснили, горного хрусталя. Не знаю, как такое додумались сотворить.

Протянув руку, теперь уже Астор коснулся носа Ассины. Мокрый кончик языка, лизнувший спустя мгновение пальцы, вызвал улыбку на лице мужчины. Шатен погладил вертикальную морщинку на лбу девушки и прижал ее голову к плечу, понимая, о ком сейчас пойдет речь, как и то, что его солнышко пыталось хоть немного разрядить ситуацию и… потянуть время.

— Я вертела в руках крошечную капельку камушка, когда ассистентка вскрикнула и отскочила в сторону. Мы тоже отбежали. Решили, что там взрывное устройство. А оказалось, что она увидела слова, составленные из крошечных желтых цветов-шариков, — модель прикрыла глаза, вспоминая, что даже тогда, прочитав, наконец, после долгих и путанных объяснений пожилой женщины, фразу, она лишь пожала плечами, не понимая, что такого важного происходит. Почему у седовласой помощницы и режиссера концерта были столь серьезные лица. Ассина потерлась щекой и ухом о плечо мужчины, утешая себя, и со вздохом продолжила, — Там была одна фраза.

Астор сжал губы и крепче обнял молодую женщину, уже зная, какое именно послание доставил ей роскошный букет.

— Твоя улыбка принадлежит только мне, — монотонный безжизненный голос Ассины особенно жутко прозвучал в наступившей в этот момент тишине. Казалось, сам сад прислушивался к рассказу, — с тех пор на каждый концерт, где бы он ни проходил, мне доставляли такой подарок. Композиции никогда не повторялись. Иногда, — в голосе Ассины чувствовалась печаль и легкая насмешка над той глупой и наивной девочкой, все еще верившей, что ничего не случится, — я даже не сразу понимала, что это ТЕ САМЫЕ цветы. Ведь шедевры от флористов мне посылали часто. А потом я научилась их отличать с первого взгляда. Не знаю, какой дизайнер-маньяк мог такое придумать, но в каждом было что-то странное, тревожное. Спроси меня, я не смогу ответить, что именно. И всегда эта фраза. Она могла быть из белых или темно-синих цветов, из жемчужин, или даже из каких-то сучков, усыпанных орхидеями. Но написано было одно и то же. Позже я узнала, что менеджер беспокоилась и решила не передавать мне эти букеты, но вскоре отменила свой приказ. Я думаю, что ей угрожали, — девушка поежилась, заворошилась в руках шатена, перекинула ногу и встала, повернувшись к мужчине лицом и обхватив себя руками, — И тогда я испугалась. Пробовала бороться, но в итоге бросила все и ушла.