Ничего примечательного, просто Ассина Марен...(СИ)

Стало темнее. Слабое освещение оставалось только над столами, скрадывая в сумраке лица присутствующих. В это же время три прожектора щедро залили светом небольшой помост сцены. Шоу начиналось. Пусть даже и не совсем талантов. Ушлая администрация клуба, рассчитывавшая изначально привлечь за счет «конкурса молодых исполнителей» новых посетителей, довольно быстро поняла, что во время выступления отдельных личностей зал стремительно пустеет, а это ущерб для бюджета. Да и таланту нужна была публика. Кому хочется демонстрировать себя перед пустым залом? Было принято соломоново решение, обеспечивавшее в определенные дни и часы полный аншлаг в заведении. Желающий выступает, ему не мешают. При этом никто не запрещает зрителям по окончании номера, выразить свое отношение к данному артисту соответствующим образом. Удивительно, но поток тех, кто мечтал получить признание на сцене, не уменьшался. Экстрим будоражил, честолюбие визжало в голос. Кстати, некоторые вполне спокойно уходили со сцены, провожаемые не овощами, а приличными овациями.

Астор поморщился и тяжело вздохнул, не испытывая ни малейшего энтузиазма. В отличие от друзей. Вот и Сатор вооружился парой помидорок черри, правда, оставалось неясным, как он собирался добрасывать их до места назначения. На ехидно приподнятую бровь также сомневавшегося в способностях друга брюнета, скульптор демонстративно достал из кармана пиджака небольшую рогатку, оснащенную по последнему слову техники лазерным прицелом. Шатен только покачал головой. Кратковременное удовольствие от помидорно-мучной мести не могло компенсировать прочие неудобства обладавшему тонким слухом мужчине. Но ради друзей можно было потерпеть.

На сцене появился первый танцор. Будущий глава клана с облегчением поднял бокал и сделал глоток, расслабляясь. Пение пока отменялось. Парень очень даже прилично исполнил брейк-данс и заслужил оправданные аплодисменты. Затем по уже заведенной традиции ди-джей включил танцевальную мелодию, после которой на суд публики вышел очередной «подающий надежды», судя по проникновенным воплям, исключительно свои собственные, талантище, споро покинувший площадку, как-то привычно пригибаясь, не дожидаясь окончания минусовки. Разочарованно взвывшая толпа старалась докинуть вслед свое веское мнение по поводу выступления.

На сцене и рядом с ней засуетились служащие, с привычной и отработанной быстротой стирая швабрами и моющими пылесосами красные овощные следы, присыпанные липкой вязкой взвесью влажной муки. Следующим шел танцевальный номер, сменившийся к вящей радости Астора фокусами. Мужчина выдохнул и позволил себе слабую улыбку. Вообще вечер проходил относительно удачно. Удалось послушать даже пару вполне приличных сатирических выступлений. Несколько раз клуб буквально содрогался от хохота.

ВИП-четверка изрядно расслабилась и развеселилась, обсуждая наиболее меткие попадания, а также достоинства и недостатки выступавших. Кортас выпытывал у Сатора, на каком именно сайте тот заказывал свое чудо-оружие, из которого уже успели пострелять все, кроме будущего главы клана. Последний, впрочем, тоже не удержался и метко отправил пару помидоров в особо мерзко вопящих «звезд эстрады», прекрасно справившись с поставленной задачей и без рогатки.

И снова лазерное шоу уступило место темноте танцпола и яркому кругу прожектора, освещавшего сцену. Звон колокольчиков в странном дробном ритме разнесся по залу, а следом под звуки ударных и струнных зал буквально накрыл сильный и глубокий женский голос, заставивший замереть всех, кто находился в клубе.

Цель нашей жизни пыль на дороге, чьи-то надежды, чьи-то тревоги.2

Слова незнакомой песни, пронизанные болью, плыли по залу, разлетались кругами и заставляли дрожать что-то внутри. Полностью поглощенный происходящим на сцене, Сатор не заметил, как разжалась рука, и из пальцев выкатился и плюхнулся на белоснежную скатерть ярко-красный снаряд.

— Это… Ассина? — Жан растерянно оглянулся на Астора, потряс головой и, словно привороженный, уставился неподвижным взглядом на фигурку в простых джинсах, черной футболке и огромных, на пол-лица, темных очках, не позволявших опознать поющего. Шатен пристально следил за ломанными резкими линиями танцевальных элементов с характерными запоминающимися переходами от быстрых движений к плавным и текучим, узнавая виденное в университетском тренировочном зале. Узнавая и не веря.

Жан закусил губу, вслушиваясь в удивительный, проникновенный голос. А над залом затихало: «Да будет мир праху вашему„2. Мелодия текла дальше, равно как и танец и, наконец, замерла, оставив после себя гробовую тишину. Где-то в центре танцпола зазвонил сотовый телефон. В углу кашлянули. Посетители клуба начали приходить в себя, протирать слезившиеся от напряжения глаза, с удивлением рассматривая валявшиеся под ногами растоптанные овощи и пакетики с мукой, переводили взгляд на сцену… где уже никого не было.