Ничего себе Россия!

Чукотка – уже интересно. 1943 год – значит, Великая Отечественная в полном разгаре. Военный аэродром – хорошая фактура. А еще и старые мудрые чукчи, и поросенок Тарасик, и сумасшедший комендант, и американские летчицы, и хоровое пение «Интернационала», и ссыльный повар, и мертвое тело, и следователь по имени Яков, и… чего только не навертел в своем новом фильме «Перегон» Александр Рогожкин! И все от любви к жизни – подозреваю, что не слишком взаимной…

Александр Рогожкин хоть и настоящий герой авторского кино, но изъясняется на внятном, общеупотребительном киноязыке и говорит о простых и ясных вещах. «Караул», «Особенности национальной охоты», «Блокпост», первые серии «Улицы разбитых фонарей», «Кукушка» – ясное кино, своего рода столбовая дорога, по которой должны идти, на самом деле, толпы режиссеров. Но они сейчас валом валят в жанровый дизайн и на столбовой дороге что-то пустовато.

Рассказывать понятные, человекоразмерные истории про то, что случается-бывает с человеком в жизни, на хорошем русском, в естественных ритмах никто особенно не рвется. Вот лепить красивые и жуткие картинки, меняя планы каждую секунду, под забойную музыку – это интересно.

Там, где когда-то проходила столбовая дорога, – вообще почти что никого нет, кроме храбрых дедушек вроде Масленникова и Тодоровского. Да еще Балабанов с Месхиевым. Да Михалков – разумеется, но он теперь нас не балует своим творчеством, взял паузу в восемь лет. Так что Рогожкину никого не надо отталкивать, чтоб пробиться со своим кино к зрителю.

Зритель настроен к автору «Особенностей» исключительно доброжелательно. Однако тут есть и своя опасность – от известного режиссера зритель хочет, как правило, повтора, узнавания знакомого, подтверждения репутации. А всякий режиссер, тем более режиссер авторского кино – живое существо, и должен развиваться не навстречу пожеланиям, а по своей, заложенной в него программе. Так, как это, к счастью, делают деревья, свободные от давления человеческой воли.

Говорю к тому, что кое-что привычное, «рогожкинское» (например, юмор) зритель в картине найдет, а кое-чего не найдет. Так вот, негодовать не стоит – может, так и надо?

Например, зритель не найдет в этом фильме сюжета как строгой, единой истории, которая объединяла бы всех героев. Их объединяет только место действия, аэродром. Но у Рогожкина так бывало – и в «Блокпосте», и в «Особенностях». Это такие вот приметы русского, мужского эпоса в его комедийном варианте.

Сначала может показаться, что обещан боевик про то, как союзники пригнали самолеты, а нашим летчикам теперь надо их перегнать на фронт. Но нет – за пределы аэродрома мы не выйдем, и надежда на боевик растает, как маленькая грозовая туча. Потом может показаться, что будто бы собирается мелодрама и намечаются контуры любовного треугольника между бывшей женой коменданта (Анастасия Немоляева) и командиром (Даниил Страхов). Нет, и мелодрама растворяется в воздухе. Может быть, главное в «Перегоне» не условности жанра, а ход обыденности, тыловые будни?

Здесь не История правит, та, что с большой буквы, и даже не та, что с маленькой, здесь правит анекдот. Правда, анекдот – вещь короткая и быстрая, а картина идет больше двух часов. Так это такая особенность национального кинематографа, поскольку Россия, как нам давно объяснил Рогожкин, вообще вся сплошь состоит из особенностей…

Рогожкин сам пишет сценарии своих картин, он литературно одаренный человек, и написал в «Перегоне» много выразительных лиц.

Это и сильно пьющий, жестокий и несчастный припадочный комендант (Алексей Серебряков), и милейший политрук с непременной верной собачкой, трусящей за ним (Юрий Ицков), и умный, проницательный и страшный следователь (Кирилл Ульянов), и ссыльный авиаконструктор, ныне повар (Юрий Орлов), и многие другие. Настоящих конфликтов между ними нет, разве что ледяные глаза следователя нагнали страху на мирный аэродром, но следователь как приехал, так и уехал. Нет конфликтов, потому что все они – прекрасные люди. Прекрасные русские люди.

Но и команда американских летчиц и летчиков – тоже хорошие люди. Доброжелательные, веселые, отлично исполняющие профессиональный долг. А чукчи какие чудесные люди! Они очень умные, чукчи, умные и простодушные. Из них выходят настоящие герои, даже если они немного хитроваты и подловаты, как мальчик Попов, который писал доносы в НКВД. Однако потом, как мы узнаем в эпилоге, он пошел на войну и героически погиб. Постепенно в более-менее реалистическом повествовании все сильнее звучат сказочные ноты. Режиссер, как бог, воинственно охраняет созданный им мирок от всякого зла. Прочь, демоны! Здесь живут хорошие люди в промышленных количествах, повар-ссыльный невероятно вкусно готовит, врач выращивает в оранжереях цветы и плоды, не обращая внимания на тревожный рев самолетов, женщины женственны, мужчины мужественны. В чудодейственном воздухе картины оживают даже засохшие розы, а поросенок Тарасик, переданный в дар американцам, отъелся на Аляске в огроменную свинью…