Ничего себе Россия!

Театральный антрепренер в пьесе А. Н. Островского «Таланты и поклонники» дает такое определение таланту актера: «Делает сборы – значит, талант». С этим все в порядке – Нагиев собирает полный зал всегда, в любой день и любую погоду. Однако педагоги артиста, если бы они решились посетить своего ученика, были бы расстроены: к сожалению, Дмитрий Нагиев находился на сцене в состоянии ужасного «зажима», то есть мышечной несвободы. От зажатости много и некрасиво кричал, как это обычно бывает в таких случаях. А кричать на сцене можно очень редко, очень осторожно и по строгому «рецепту» врача-режиссера. Привыкший скрываться за яркой маской фарсовых персонажей, Нагиев оказался несколько «голым» в роли без комикования, без переодеваний, без разных юмористических приспособлений. Этому горю мог бы помочь квалифицированный режиссер, умеющий работать именно с драматическими актерами, но Лев Рахлин, постановщик всех нагиевских представлений, специализируется на мюзик-холле, так что горю не помог никто.

Но голым Нагиев оказался не только в переносном, но и в прямом смысле. Пометавшись по сцене, разнообразно попинав и покусав друг дружку, Юсуп и Ваня решают идти куда-то в обход, через горы. В горах, по их утверждениям, начинается дождь. Чтобы сохранить сухую одежду, беглецы решают ее снять и прижаться друг к другу телами, чтоб не замерзнуть.

Я это видела, граждане! Картина была такая. Нагиев и Лифанов стали медленно раздеваться догола, причем Нагиев стоял передом, а Лифанов рядом с ним, но задом. Не заслоняя того места, которое вызывает некоторое любопытство у поклонниц Дмитрия. По крайней мере, на это хватило мизансценического искусства Льва Рахлина! Правда, честно говоря, на этом месте у Нагиева примерно то же самое, что у трех миллиардов мужчин земли. А вот тыл Лифанова – это вещица более эксклюзивная. Там имеются ямочки! Когда Лифанов положил руку на плечо Нагиева и голые злые парни застыли в роскошной, почти античной позе, зал стал тихо веселиться. Так надо понимать, что горы, куда ушли наши герои, видимо, оказались горбатыми, и национальная рознь была преодолена старым казачьим способом…

Не знаю, какова прокатная судьба этого беспомощного безобразия. Дмитрий Нагиев и Игорь Лифанов – одаренные люди, и это видно даже из спектакля «Территория». Но не может сбыться театральная судьба драматического актера без работы в полноценном театре с равными партнерами, без настоящей режиссуры, без качественного драматургического материала, без постоянного труда над собой. Как бы ни был упрям Нагиев, логика жизни еще упрямее. Раньше зритель шел посмотреть на «живого Нагиева». Теперь пойдет смотреть на «голого Нагиева». А дальше что? Чем торговать будем? Внутренностями?

Как всякая звезда, Нагиев горд, самодостаточен и предпочитает оставаться в знакомом кругу приятелей, обслуживающих его творческие запросы: куда легче общаться с покладистым другом-постановщиком, чем отдавать себя в руки неизвестного, пусть в тысячу раз более талантливого режиссера. На этой «территории самомнения» уже сгорели бесследно десятки звезд и звездочек, решивших, что талант им дан лично и навечно, и каждое их шевеление есть факт искусства.

Увы! Талант не только дают, но и отбирают. За плохое поведение, за несоблюдение условий правильного хранения, за неверную эксплуатацию. Так что Дмитрию Нагиеву стоило бы подумать о многом. Впрочем, не ему одному.

Мура-2007

Мы уже привыкли к тому, что реклама не имеет никакого отношения к качеству продукта. А потому понять, идти или не идти сегодня в кино на отечественный фильм и что это за фильм – абсолютно невозможно. Любая картина, выходящая в прокат, обставлена примерно одинаковыми почестями: на афише, как правило, красуются гордое «Фильм Ивана Пупкина “Лажа”» и лицо Гоши Куценко, а замогильный голос в рекламных роликах по телевизору обещает вроде бы что-то заманчивое. Не верьте!

Фильм «Параграф 78» тоже имеет титул «фильма Михаила Хлебородова». Между тем такого режиссера в кинематографе до сих пор не было – был так себе клипмейкер. Но в клипах имена изготовителей не указываются – а ведь так хочется человеку полновесной славы. Вот и написал Хлебородов свое имя. Крупными буквами. Помните, как лягушка-путешественница в сказке Гаршина закричала: «Это я! Я! Я!» – и свалилась вниз? Примерно такая история. Потому что хуже фильма, чем «Параграф 78», я не видела давно. Это чудовищная мура, не имеющая никакого отношения ни к жизни, ни к искусству.