Ничего, синьор, ничего синьорита !

- России я обязан тем, что живу на свете. Русские матросы спасли мою мать во время мессинского землетрясения.

- Сколько же ей было тогда лет? - спросили Марио.

- О, меня не было еще на свете! А моей маме было всего пять лет... Она жива до сих пор, и я с молоком матери впитал в себя благодарность к России.

Так история иногда смыкается с современностью.

***

Прошло два года, и печать Италии оповестила мессинцев, возрождавших свой прекрасный город: "Граждане, завтра к нам прибывает русский крейсер "Аврора" для принятия благодарственной медали от жителей Мессины.., да будут вечны наши благодарность и признательность тем, кто показал великолепные образцы человеческой солидарности и братства, первыми придя к нам на помощь!"

В ночь на 16 февраля 1911 года с моря уловили трепетные радиосигналы: "Аврора" приближалась, и Мессина в этот день уже не работала - Мессина только праздновала. В городе и на всех судах в гавани были подняты русские национальные флаги. Празднично одетые, оживленные, с детьми на руках, неся бутылки с пахучим кьянти, мессинцы еще с утра заполнили обширные набережные. Легкая черточка возникла вдалеке, словно по синеве моря мазнули акварельной кисточкой, - это подходила "Аврора", русский крейсер первого ранга, еще не ведавший своей громкой судьбы в истории мира...

Петр Николаевич Лесков, командир "Авроры", обозрел панораму города через хрустальную оптику дальномера:

- А нас встречают, и, кажется, с музыкой. Якорей не бросать. Будем вставать прямо к набережной - на швартовы...

Кажется, что на берегу собралась вся Мессина, ветер еще издалека доносил бурные возгласы экспансивных итальянцев...

- Вива... Руссия.., вива "синьор Ничако"! Оркестры обрушили в котловину гавани два гимна сразу. Прозвучал салют наций. Швартовы поданы. Боже! Что тут началось... Белыми камелиями и розами, алыми гвоздиками и фиалками осыпали серую броню "Авроры". На борту крейсера находились сейчас и те, кто два года назад выкапывал мессинцев из-под толщи развалин; прибыл в Мессину один матрос, потерявший обе ноги при спасении погибавших... Узнав об этом, итальянцы подхватили безногого матроса на руки и, восторженно крича, несли его через весь город, а он ничего не мог говорить от волнения - он качался на плечах мессинцев и.., плакал!

Самый счастливый в Мессине дом - это дом, в котором побывал дорогой гость, русский моряк. Самая счастливая женщина в Мессине - та женщина, которой удалось поцеловать русского моряка. В кубриках "Авроры" безмятежно текло в эти дни розовое игривое кьянти... Всем было хорошо.

Но вот провыли горны, возвещая "большой сбор". Замерла толпа на берегу, когда на борт крейсера ступила делегация Италии во главе с епископом д'Арриго. Перед строем моряков епископ вручил от имени Италии золотую мемориальную медаль с надписью:

"МЕССИНА

МУЖЕСТВЕННЫМ РУССКИМ МОРЯКАМ

БАЛТИЙСКОЙ ЭСКАДРЫ".

До сих пор в музее "Авроры" хранится шелковое полотнище, на котором вышиты восторженные слова: "Вам, великодушным сынам благородной земли, героизм которых войдет в историю..."

Это не просто слова - это пророческие слова!

Над крышами новостроек Мессины "Аврора" произвела холостой залп, возвещавший прощание.

Оркестры играли не уставая...

Тысячи людей пели, рыдали, смеялись.

Мессина покрылась морем огней - началось торжественное факельное шествие, и это было незабываемое зрелище.

- Уходить не хочется... Хороший народ и райская страна, - говорили матросы. - Побратались мы с ними славно!

Последний взгляд на Мессину с кормы уходящего крейсера Долго еще виднелись струи огня - люди с факелами в руках все шли и шли; наконец огни погасли в отдалении.

Надвинулась ночь - открывался простор.

Этна, закутанная мраком, была совсем не видна в ночи. "Аврора", зарываясь форштевнем в скользкие воды, уходила в свою судьбу - прямо в истории...

Флаг нашего флота и поныне реет над идеальной синевой древнего Средиземноморья...