Ничего святого

Правда, сомневаюсь, чтобы крошечный мозг хутту был способен промыслить разницу между ревностью и местью. Ну да это ничего.

Так мы и дрейфуем от острова к острову, влекомые теплым течением. Сторонимся густонаселенных побережий и торговых караванов, жмемся к рыбачьим областям и разграбленным замкам, где много пищи для хутту – одних утопленников хоть заешься…

Конечно, рано или поздно мои силы истают. И я не смогу больше сдерживать натиск хищного мира на глупую пучеглазую тварь.

Тогда Ливу загарпунят какие-нибудь случайные китобои просто так, для развлечения. А потом ее тело пойдет ко дну, где его сожрут морские рачки и блошки.

Что ж, это справедливо.

Ведь не только шелк волос таких красавиц, как Лива, делается в небесных мастерских из ласкового тепла летних дождей. Но и ласковое тепло летних дождей в свою очередь сотворяемо из текучего шелка волос таких, как Лива, растворившихся в мире без остатка.

Таким видим круговорот красоты в природе мы, ариварэ.

Недавно нас снова занесло течением в окрестности Гнезда Бесстрашных. Заныло во мне вечное мое любопытство.

Оставив Ливу медленно пировать на пляже у трупа синей акулы, выброшенного вчерашним штормом, я окатил обжору брызгами и взмыл в небо. Сквозь густеющие сумерки я устремился на свет замкового окна.

В знакомой гостиной, где прибавилось мебели и основательных роскошеств вроде бронзовых голых женщин, сидели деловитая Зара, раздобревшая Велелена и смертно постаревший папаша Видиг.

Зара жарко жестикулировала – видать, объясняла папаше Видигу нечто злободневное.

Покусывая губу, Велелена штопала кружевное покрывало из Ливиной спальни и время от времени Заре поддакивала.

Слов я не разобрал – весна запаздывала, и окна все еще оставались наглухо законопаченными. Впрочем, готов биться об заклад, что говорили они о скором замужестве Велелены.

На хорошо знакомом мне столике стояли хорошо знакомые пиалы.

В углу дичились сложенные поленницей свитки остроумца Дидо, никому в Сиагри-Нир-Феар без Ливы не нужные. Впрочем, ведь это Гнездо Бесстрашных, а не Гнездо Начитанных…

Обнаружилось в интерьере и кое-что новенькое: в кадке, расписанной каллиграфом Лои, буйно цвело лимонное дерево по имени Глядика.

Цветы его были белы, как кожа Сьёра, а их душный аромат просачивался даже на улицу. Видимо, способность проникать Глядика тоже переняла у него, у Сьёра.

Глядика смотрелось нарядно и молодо, даром что скоро разменяет четвертую сотню лет. Что ж, мое удобрение пошло дереву на пользу!

А может, вдруг подумал я, кое-что святое в Сьёре все же было. Может, перед тем, как испустить дух, он все же вспоминал Ливины ни-на-кого-так-еще-не-смотревшие глаза с белесоватыми ресницами, ее заголенные плечи и раскаивался не для виду, раз такие цветы вызвал к жизни его прах…

Окончить свою мысль я не успел. Рядом грохнула железная ставня – ее сорвал со стального крюка входящий в силу ветер.

Зара и Велелена тревожно обернулись на звук.

Папаша Видиг прокряхтел свою «старостьнерадость» и поплелся выяснять, что это там гремит…

Я глянул вниз – волны все наглее облизывали пляж, где я оставил мою Ливу. Скоро будет шторм. А это значит, нам пора в открытое море.

А вот когда, следуя холмистой лунной дорожкой, мы отойдем от берега, я попробую объяснить Ливе, что такое лимонное дерево.

Севастополь – Харьков

Май—октябрь 2003 г.

От автора

Счастливый конец – частый гость в современной фантастике, но довольно редкий – в моих книгах. У моей музы печальный голос. Возможно, поэтому часто можно услышать, что я жесток по отношению к своим героям – немногим из них удается выйти из жизненной схватки целыми и невредимыми. Что ж, и «Песнь о Роланде» оканчивается смертью графа Роланда, а «Фиаско» Станислава Лема – гибелью пилота Пиркса. Но ведь на самом-то деле каждый из нас втайне мечтает о том, чтобы «все закончилось хорошо»?

Однажды я почувствовал, что устал от собственного пессимизма. И написал рассказ «Серый Тюльпан», который, я надеюсь, заставит поверить в чудо даже закоренелых реалистов. На страницах «Серого Тюльпана» читателя встретит взрывоопасное трио действующих лиц – двух девочек-подростков и варвара, больше жизни любящего своего коня, труп которого он ищет (и находит!) на бранном поле. Девочки пришли на зловещее поле, заваленное непогребенными телами, чтобы найти там колдовское растение – Серый Тюльпан, варвара же привела в недоброе место необходимость принести жертву могущественному языческому божеству, ответственному за благополучие боевых скакунов на том свете – в раю зверей. Этой несуразной компании предстоит воочию убедиться в силе Серого Тюльпана и оценить иронию затейницы-судьбы.

Серый Тюльпан

На бранном поле, остро пахнущем гноем и кровью, сидел, обхватив руками колени, варвар по имени Фрит.

Его волосы были скрыты под кайнысом – бесформенным головным убором из некрашеного войлока, похожим на шляпку бледной поганки. Да и сам Фрит был бледным и поганым – последнее, конечно, относилось к его моральным качествам.