Ничего важнее нет, когда приходит к человеку человек

Всего одну неделю пожила Поля без тревог, ожидая срока родов. Вначале глухо, потом всё громче и громче загрохотало западнее Вязьмы. Подумала было, что в их сторону движется грозовой фронт. Сутки за сутками проходят, ветер равномерно дует с северо – востока, но туч нет и на горизонте не просматриваются, а грохот набирает силу, превращаясь в сплошной гул.

Старики, прошедшие Первую мировую, заговорили о приближении фронта боевых действий.

– Ох и грохочет, ох, дюже гремит, дюже сильно лупит, ажно в голове отдаётся! – перешёл Максим на местный диалект. – Не выдержат немцы мощи нашей артиллерии. Такого грохота в Мировой не припомню. Схожу – ка к Николаю, разузнаю, что к чему, расспрошу в подробности.

Максим не засиделся у Николая, вернулся достаточно быстро. Сел на лавку и тупо уставился в окно, глядя в одну точку. Домашние поняли, что не с радостным известием пришёл хозяин. Зная его привычку не сразу отвечать на серьёзные вопросы, молча уставились на него, ожидая пока он надумает заговорить.

Играть в молчанку Максим долго не смог, полученная новость выплёскивается наружу:

– Это не русские немцев, а немцы красные войска окружили под Вязьмой и добивают. Николай при мне звонил в Пещёрск, ему сказали, что в окружение попали пять полных армий и часть подразделений других армий. Больше миллиона человек находятся в окружении.

– Ох, произнесла Полина и тут же закричала, схватившись за низ живота.

– Начинается, – всполошилась Анна. – «Побёгла» за повитухой, – накинув платок, выскочила во двор.

Вернулась не одна, с ней увязалась Тася. Под неумолкаемый грохот канонады приняла мальчика. Родители и Тася поздравили дочь с сыном. Тася первой поинтересовалась:

– Как мальчика назовёте? Давайте Денисом!

– Нет, – помотала головой Поля. – Уже есть имя, Иван заранее просил, если родится мальчик назвать его Костей. Я с ним согласна, хорошее имя.

– А что, имя замечательное, у нас в семье ещё не было Кости. Мы тоже согласны, – толкнула Анна Максима в бок.

– Мы согласны, – отреагировал на тычок Максим и отправился на двор мастерить люльку.

На самодельном верстаке настрогал заготовок, скрепил их деревянными нагелями. Люлька получилась неказистая, но качать ребёнка вполне пригодная.

– Держи, дочка, подарок внуку.

– Папа, поставь рядом с койкой, – попросила Поля. Отец поставил люльку, и хотел было положить в неё внука. Протянул руки к маленькому свёртку, но дочь не позволила взять, пододвинула сына к себе поближе: – Ты неуклюжий, уронишь ещё. Сейчас покормлю, сама положу. У меня первый сын, будет батьке помощником. Иван просил его беречь, – увидев, что отец обиделся отказом, добавила, сглаживая неловкость момента: – Мне необходимо к положению матери сына привыкать, больше уделять ему внимания, чтобы он здоровый и крепкий рос.

При родах Поля ослабла, с трудом садится в постели, но, пересилив слабость, попыталась встать и заняться приготовлением пищи для дочек.

Увидев потуги дочери, Анна запротестовала: – Лежи, отдыхай, сама всё что необходимо сделаю. Говори, что надо!

Младшая дочь Зина вызвалась помочь матери. Вдвоём приготовили еды, покормили девочек. Убрав за ними посуду, сели сами. Полю покормили в постели. С увеличением членов семьи в доме стало тесновато и родители, чтобы не мешать Поле ухаживать за ребёнком, решили перейти в пустующий просторный дом Михаила, в котором до тридцать восьмого года проживали две его дочери, сёстры Ивана.

Сёстры перебрались на заработки в Москву, полюбили москвичей. В один год вышли замуж и переехали к мужьям на постоянное жительство. Старшей красавице Марии повезло. Ей ответил взаимностью певец хора Александрова: двухкомнатная квартира в Красногорске, хрустальные люстры, блеск и красота обеспеченной жизни.

Младшая Соня вышла за водопроводчика – однокомнатная квартира на Второй Мещанской, железная солдатская койка, нищета и убогость, муж выпивоха.

Родители привыкли к своему дому, им хотелось бы остаться вблизи внука, но приняли решение не мешать дочери. Ей и так хватает забот с младшей дочкой и новорождённым сыном. Чтобы не оставлять без присмотра вытянувшуюся, смахивающую на заневестившуюся девушку, одиннадцатилетнюю дочь Зину, Максим и Анна взяли её с собой.

Родители большую спальную комнату, в которой расположилась Поля с детьми, звали Светёлкой. Полина решила не изменять укоренившейся привычке и тоже стала светлую комнату так называть. В Светёлке три больших окна. Два прорублены на запад и одно – на север. Поля передвинула качку к северному окну с дальним прицелом. Если немцы будут наступать с запада, то сыну с западной стороны лежать будет небезопасно. Посчитала северную стену более надёжной защитой.

Вернулась Анна.

– Совсем из головы вышло. Забыла достать материю.