Ничей

Я резко развернулся и нырнул к турникетам. На автопилоте, добравшись до Чистых прудов и отчего-то вспомнив Абая, перешел на оранжевую ветку. Свою станцию я пропустил и вышел дальше, на ВДНХ. Остановился только у Останкинского пруда, где позапрошлой весной твердо и навсегда распрощался с телевидением.

Стояла чудная, совершенно безветренная погода. Гидрометцентр пугал скорым похолоданием и сплошными дождями, но их приближение совсем не ощущалось. Наверное, то был последний теплый сентябрьский вечер. Народ прогуливался, катался на скейтбордах и велосипедах, кормил уток у берега. Я присел на первую же лавочку рядом с интеллигентного вида пенсионеркой. Она приглядывала за внуком лет четырех, который увлеченно носился невдалеке, размахивая пластмассовым автоматом Калашникова.

Мои мысли текли в замедленном темпе.

Было ясно, что придется начинать всё или почти всё с начала. Дальнейшая работа в «Вестнике счетовода» виделась сплошным Кафтанным тупиком. Да и появление там бодрого, полного сил Аркадия Петровича не обещало более спокойной жизни. Грядущие же финансовые санкции со стороны судебных органов ставили весь мой личный бюджет под большой вопрос. Впереди новые звонки землякам и знакомым, новые просьбы не забыть меня, если что, и новые, скорее всего, тщетные поиски вакансий на универсальном сайте «Трудовые резервы».

Моя девушка Ника, видимо, полностью свободна, сказал я себе. С таким букетом проблем и ограниченными ресурсами она вполне может найти себе кого-то еще, моложе и спортивнее меня. Какие уж теперь концерты с дорогими напитками? Память подкинула слова Марины насчет бега по кругу. Да, здесь как в вымышленном Зазеркалье: надо нестись на пределе сил, чтобы только оставаться на месте. Интересно, скоро ли придет время съезжать из квартиры на «Алексеевской»? И куда?

Новой «Вороньей слободки» мне уже не вынести, понимал я. Значит, при моих весьма куцых возможностях остается лишь переезд за МКАД, где плата за аренду жилья пока не столь высока… Почему опять осечка? Просто очередное неблагоприятное стечение обстоятельств? Ведь я не мог повлиять ни на выбор питерских партнеров шефа, ни на мгновенно рухнувшую карьеру так и не увиденного мной любвеобильного гендиректора.

Или жизнь по-своему мстит мне за прошлое? За напрасно обиженных людей, за грязные дела и делишки, в которых довелось поучаствовать или даже самому их затевать? За то, что в реальности редко чистоплюйничал, а, как правило, принимал абсолютно циничные решения, руководствуясь только сиюминутной выгодой? Слукавил я тогда на кухне перед другом Пашей. Или, убеждая его, на самом деле убеждал себя в том, что я другой, не такой? Да, были моменты, когда казалось, что можно иначе — просто честно выполнять свои обязанности, стараться делать что-то полезное… и я искренне, от лица пресс-службы, говорил об этом студентам. Хотелось верить, но в итоге всё без толку.

К чему далеко ходить за примерами? Я всего пару часов назад был готов ради престижной должности и хороших денег уволить, не дав ни шанса на исправление, вполне адекватную Эвелину с ее безобидными помощниками. Это технологии, и точка. Ничего личного, как у счетоводов. Одна голая калькуляция, учет всех факторов «за» и «против» везде и во всём. «Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели». Так, кажется, распевали давным-давно мои армейские сослуживцы старшего призыва.

Ведь я никогда не хотел быть похожим на нынешних хозяев жизни: на всех этих непомерно расплодившихся начальников, похожих на крестных отцов, на их охранников, похожих на бандитов, на бесчисленных денщиков и прихлебателей заодно с медиа-холуями. Мне действительно было противно даже в мелочах копировать их стиль и манеры изъясняться, тем более подражать их поступкам, но — регулярно приходилось делать это. Потому что клин клином. Народная мудрость.

Проиграл я вовсе не оттого, что избирал какие-то иные методы. Просто, если уж очень хотелось победить и преуспеть, дорогой Алексей Николаевич, применять их следовало гораздо настойчивее, без всяких оглядок на химеру, называемую совестью. Без малейших попыток понравиться кому-нибудь или остаться непорочным хотя бы в собственных глазах… Хотя да, где-то не хватило влиятельных заступников с покровителями, где-то элементарного везения. Так повернулся барабан моей «русской рулетки». Ничей ведь человек, так что всё закономерно в принципе.

Телефон ожил и подкинул мне сообщение от Марины: «Приедешь завтра в Дмитров?»

Я сверлил его взглядом минуты три, не шевелясь. Потом набрал ответ: «Собираю вещи. Завтра в командировку». Просто написать слово «Нет» рука не поднималась.

«Куда посылают?» — спросила лихая брюнетка.

«В Улан-Удэ», — наобум соврал я.

«Надолго?»

«Еще неясно».

После этого, похоже, настал ее черед помедлить.

«От себя убежать хочешь? — высветилось наконец.

Не став отвечать ей вообще, я сунул мобильник во внутренний карман и откинулся на спинку лавочки.