Ничей

У Сергея Константиновича я научился многому. Пожалуй, именно его я мог бы, не лукавя, назвать действительно лучшим руководителем за всю мою сознательную жизнь. По-моему, он вообще никогда не терял самообладания и в любой ситуации умел найти правильный выход. Каждую субботу утром шеф звонил мне откуда-то (подозреваю, что не из города) и ласково спрашивал:

— Кого бичуем?

— Да тут ничего особенного, — елейно отвечал я.

— У тебя и в прошлый раз не было ничего особенного, а меня потом в администрацию вызывали, — усмехался он.

Иногда шеф предлагал незначительную правку к моему сценарию, но, надо отдать ему должное, с отбойным молотком в программу не лез. Сам он был технарь-прагматик, однако схватывал каким-то чутьем, что хорошо, а что не очень. И сам по себе был многолик и многовариантен. Сейчас он немного опаздывал, и администратор Эля попросила меня подождать. Я уселся на диван перед аппаратной. Не успел расположиться с комфортом, как услыхал знакомый голос.

— Алексей Николаевич, как там физические лица? Вносят средства?

Я улыбнулся и раскрыл объятия.

То была Кристина, мой бессменный видеоинженер. С ней мы по субботам, когда нормальные люди отдыхают, собирали программу. На монтаже любили похулиганить. Так, на словах «Средства в фонд кандидата внесло одно-единственное физическое лицо» могли показать кота, пулей удирающего в кусты. Фразу «У партии наметились перебои с финансированием» закрывали видом висящих на балконе штанов с вывернутыми карманами. Невероятно, но факт: ничего, похожего на интим, между нами никогда не происходило. Интима хватало в эфире.

— Кислая ты какая-то, мать, — сказал я.

— У нас тут вообще кисло, — понизила она голос.

— Зарплату задерживают?

— Задерживают. Вообще, всё не так, как раньше. За эфиром московское агентство следит, там теперь комар не проскочит. Любая реклама только через них. Душат нас.

— Что Катасонов?

— Сергей Константинович? Куда он денется с подводной лодки? Говорят, и его скоро подвинут.

— Что планируешь делать?

— Хрен его знает, товарищ майор. Увольняться буду, скорее всего, — сообщила она.

— А потом?

— Потом в Москву. Куда ж еще?

Спорить было сложно.

— Как твой жених поживает? — спросил я.

— Прогнала я его.

Василий Александрович вернулся из Астрахани в приподнятом состоянии духа. Рыбы, правда, не привез. Довольно долго совещался с братом в кабинете, где стоял «жучок», потом провел общую планерку. Для полного состава не хватило одного Арифа: он, пользуясь продолжительной отлучкой начальника штаба, напился до поросячьего визга и был нетранспортабелен. Кандидат по этому поводу высказался исчерпывающе, упомянув и зеленого змия, и дружбу народов. Второму подряд журналисту на все руки был мигом выдан расчет, а мне велели искать третьего, непременно непьющего. Несмотря на мистику числа «три».

Естественно, на финишном отрезке кампании все мало-мальски толковые кадры были мобилизованы и призваны. Для понимания этого не требовалось энциклопедических знаний. После доброго десятка звонков и бесполезных бесед мне рекомендовали одну девушку, только-только окончившую факультет изящной словесности. Оценивали ее как очень работящую и перспективную. Пообщавшись лично, я подумал, что будущее у нее, пожалуй, есть, но наступит оно не сегодня. Всё-таки правильнее писать о выборах, имея представление об истории вопроса и его теневой стороне. Тем не менее, девушку я представил Георгию Александровичу, и она с энтузиазмом окунулась в наше болото.

Без журналиста нам было никак нельзя, ибо из типографии через три дня выходила вторая, ударная газета Макеева-старшего с его антикоррупционной программой. Половина запланированных материалов существовала пока только в черновом варианте, вторую половину кандидат собственноручно зарубил.

После бурного обсуждения творчества новой девушки, когда летели перья уже от ее текстов, кандидат наклонился к Алёне и что-то зашептал ей в ухо. Алёна изменилась в лице, с него даже сошла кислая мина.

— Георгий Александрович, я так не смогу, — сказала она.

— А я тебя не спрашиваю, сможешь или нет, — резанул он. — Сделай, и всё! Твои грузины и так бабла хорошо огребли!

Она не возразила и пошла в кабинет Жанны Борисовны звонить кому-то.

Я интуитивно понял, что наступает интересный момент. Мой побег в санузел был тотчас использован мной для отправки очередного смс Анатолию Анатольевичу. «Хочу увидеться», — пришел ответ от «Любы».

— Алексей, мы надеемся на вас, — положил мне руку на плечо Анатолий Анатольевич.

Мы с ним опять сидели в его «Форде», припаркованном за магазином дамского белья.

— Макеев заказал неучтенный тираж. Ваша Алёна очень не хотела за это браться. Он, судя по вашей информации, ее продавил, — продолжал мой куратор. — Вы сами знаете, такое нарушение избирком и суд могут признать существенным. Есть реальный шанс отменить регистрацию кандидата.

Я подобрался, как перед прыжком.

— А что с Астраханью?

— Это чуть позже. Возможно, завтра, — сказал Анатолий Анатольевич. — Вы поняли задачу?

— Понял.