Ничей

— Привет! Лен, ты меня от позора спасла, когда слопала половину моего завтрака. Вот Саше так не повезло.

— Лёха, какое же ты трепло, блин!

Подружка постарше может и подождать, если боится подойти или брезгует им, запачкавшим руки кровью… Ревновать к десятилетней девочке было глупо, но она ревновала. Алексей лишь мельком взглянул, ее мысли легко угадывались: никак не оторвать от него эту прилипшую малышку, еще больше расплачется. Да и племянницу Главного трогать небезопасно. Ни черта она не понимает! Вот Лена поняла, поэтому перестала всхлипывать и только сопит в ухо как-то сочувственно. Девочка, кажется, понимает… Как ему сейчас тоже хочется снова иметь такую же возможность плакать от обиды: за что?! Почему мы? Почему они? И кому это всё надо?! На том поле не было ни одного человека — ни одного! — кому не стало бы уже через пять минут насрать на этот чертов неделимый бункер! Заинтересованные оставались под защитой убежищ и выжидали. Тяжело-то как было, наверное, мать их!

— Ш-ш… Лёша… — Ленка утешала его так же, как он сам когда-то пытался справляться с ее детским плачем. Она чувствовала, что Алексей, успокоившись было, снова тяжело дышит, пытаясь не то усмирить эмоции, не то, наоборот, вызвать в себе эту давно потерянную способность видеть расплывчатый, туманный и совсем не страшный мир сквозь соленые капли на ресницах, ведь ему сразу же становилось не так больно… Теперь наружу рвутся лишь слова: «За что?! Почему ты послал меня туда? Ты знал… Ты знал и ни словом не обмолвился! Предатель». Мир снова был поделен надвое — отдающие приказы и выполняющие их. Алексей окончательно выбрал свою половину. Только Лена оказалась в самом центре всего этого уже навеки застывшего равновесия — он не мог решить, где ее место. Мог лишь еще раз коснуться небритой щекой нежной детской кожи, улыбнуться через силу и все же посмотреть в глаза ее дядюшке. «Предатель!» И тоже с улыбкой: «Я жив, сука».

«Я жив, сука!» Теперь эти слова также мысленно адресовались уже другому Главному Привратнику. А в лицемерной улыбке уже давно не было необходимости. Снова в крови кипел адреналин, боль немного утихла, потому что Алексей долго сидел без движения. Двигаться хотелось! Взять карабин, выйти наружу и оставить на снегу еще несколько окровавленных тушек! Или…

Девушка все-таки дождалась его, ближе к ночи, когда утихли разговоры о первой серьезной перестрелке, когда мужики и молодые парни крепко выпили для снятия стресса и за помин усопших. Она не произнесла ни слова, понимая, что мужчина хочет тишины, но взаимопонимание на этом закончилось: Алексей еще и зажал ей рот ладонью для надежности, чтобы не кричала, обошелся без прелюдий, употребив девушку в свое удовольствие, добившись нужного результата: полной потери сил и провала в черное беспамятство. Утром пришлось выслушать все не высказанные ночью слова, Алексей лишь удивлялся, что проснулся не в пустой постели. Как ее звали? Верочкой? Или Юлей? Бывшая юная пышечка через пару лет едва проходила в дверь боком, и он уже тогда не всякий раз узнавал ее при встрече. А в то утро после вялых оправданий и «Да ладно… — вот, вспомнил, Люся, точно! — иди ко мне», он схлопотал подушкой по лицу. Можно было снова помириться, ведь разобиженная насмерть Люся не стала бы терпеливо ждать, когда же «надругавшийся над ней подонок» откроет заспанные глаза. Но Алексей окончательно отказался играть по чужим правилам. Если, конечно, сделка не сулит очень выгодных условий.

Время неподчинения еще не настало, поэтому пришлось поучаствовать и в операции по извлечению чужих сталкеров из бункера. Дверь вскрыли быстро и, ворвавшись внутрь в лучших традициях спецназа, переловили нарушителей границ, обезоружив, положили всех на пол. Там же и отпинали ногами, увидев, что успели натворить шесть человек, сколько рассады попортить и сколько запасов сожрать… Двоих пришлось выносить в бессознательном состоянии и обустраивать в отдельном помещении под присмотром медиков, потому что обозленные бойцы сильно перестарались. Алексей решил, что Нестеров ошибся, посылая на этот захват уже обстрелянных, сейчас сводивших счеты с противником. Но ведь никто заранее не знал, что те сдадутся без сопротивления… Запертые под землей, они ничего не слышали о перестрелке.

Теперь уже бункер, сыграв на опережение, рассредоточил свои вооруженные силы по аэродрому, выдвинув линию фронта далеко вперед к реке. Группы, скрытые рельефом местности, ожидали в засаде. Алексею снова «повезло» нарваться на так же скрытно передвигавшийся вражеский отряд. Столкнувшись почти вплотную, бойцы не растерялись, рукопашный бой был короче и намного жестче.