Ничей

Стол, разделявший их, был непреодолимой преградой. Алексей намеренно сел напротив, чтобы не поддаться соблазну. И сейчас слишком сильно желание отшвырнуть в сторону чертовы доски, оно едва поддается контролю! А может, не нужно делать этого?! И хоть раз воплотить сон в жизни! Силой, уговорами, лаской… Добиться от нее согласия, пусть и раньше не удавалось, сегодня — он чувствовал — всё получится!

Иначе Лены здесь не было бы, иначе не краснела бы она, догадываясь обо всем… Но что будет с ними утром? То же самое болезненное пробуждение — обратно в реальность, где Лена будет стыдиться своей слабости, никогда не простит саму себя. Нет, нельзя разделять с ней это… Как бы ни было тяжело — он должен принять всё сам, только он один.

«Лена, уходи немедленно! Сейчас! Я не могу заставить себя произнести эти слова. Не заставляй меня и ты, не надо. Или ты сама не хочешь этого? Тогда всё не напрасно, и ты согласна хотя бы приблизиться к примирению… Хоть немного. Но рядом с тобой больше никогда не будет привычного состояния покоя, которое я так хотел обрести сейчас. Я всегда хотел, чтобы ты принадлежала мне одному. Только так! Одалживать тебя у твоего жениха, чтобы попользоваться… Это не для нас с тобой».

Старые доски самодельного стола были изучены до последней занозы, но взглянуть сейчас на Лену оказалось очень трудно. Алексей закрыл лицо руками, и от этого голос звучал приглушенно:

— Лен… Больше у меня нет причин, чтобы прийти к тебе. Я теперь знаю, что всё хорошо и беспокоиться мне не о чем.

«И сказать нечего… И оставаться незачем. Волшебство на сегодня закончилось, ангелам пора разлетаться по своим гнездам, пока с ними не случилось ничего плохого тут, на грешной земле, где человек из последних сил сдерживает себя, чтобы не испачкать белые крылышки». Алексей понимал, что повторяется, что застрял в разговоре на одной и той же мысли, но любые другие слова сейчас звучали бы еще глупее.

— Лёш… Я пойду, уже поздно. С днем рождения, Лёш…

— Спасибо, Леночка.

И ни сказать «до свидания», ни махнуть рукой непринужденно, ни поцеловать в щеку… Только смотреть вслед, как она сделает эти несколько шагов и пропадет из виду навсегда. Лена оглянулась. Алексей кивнул ей.

— Пусть и дальше всё будет хорошо!

Ее улыбка в ответ, чуть смущенная, теплая и искренняя — притворяться и играть Леночка так и не научилась.

Алексей остался один, взял со стола бутылку, пил прямо из горлышка, не ощущая ни вкуса, ни крепости, захлебнувшись, отбросил ее, вытер губы и мокрое лицо. Оборванная нить, распрямившаяся пружина… Но если не убило на месте, то есть надежда залечить и эти раны. Только не здесь! Далеко, очень далеко отсюда. Там, откуда пришел и где еще остались вопросы, на которые тоже хотелось бы, наконец, получить ответ.

По ту сторону стола никого не было… Алексей снова долго смотрел на него, потом, поднявшись с места, изо всех сил впечатал подошву армейского ботинка в этот криво сколоченный ящик, свечки разлетелись по углам и погасли, осветив напоследок деревянные обломки на полу. Стоя посреди комнаты в темноте, он еще долго видел их перед собой. Казалось, что видит… Вонь тлеющей тряпки уничтожала остальные запахи, не осталось и следа того, что здесь совсем недавно была Елена. Алексей нащупал позади свой рюкзак. Пора уходить.

Часть вторая Нечего терять

Глава 1 Ожидание

Подлец удрал, не сказав спасибо, растворился в бескрайнем лесу. Но Главный Привратник ждал… Странное ощущение. Никто не возвращается туда, где приговорен к смертной казни, ничто не связывает Колмогорова с бункером, в котором прожито столько лет. Он и ранее, в отличие от многих, не рвался навестить родной дом в городе, хотя легко мог это сделать. И здесь больше нет Леночки Нестеровой, единственной ценности, которую Алексею не хотелось утратить. И все же Грицких почему-то ждал. Ему не хватало умного и слегка циничного помощника. Потому что новый был слишком молчалив и исполнителен. Нет, дурака Юрий Борисович не выбрал бы, парень умен, но предпочитал больше помалкивать, не развлекая начальника беседой.

Все-таки, что ни говори, в бункере стало скучнее. Еще скучнее, хотя это казалось невозможным. Куда же подался этот негодяй? После странного решения Алексея, принятого им внутри оружейного хранилища, Грицких уже ожидал чего угодно. Он с раздражением вспоминал об этом: предпочел бы потерять Елену, чем перспективного Привратника. А Юрий Борисович рассчитывал на некоторую помощь… Она требовалась до сих пор, поэтому возвращение Колмогорова было все же желательно, пусть это произойдет и не завтра.