Ничейная магия

Вообще-то, профессора должны были это знать: работы всех студентов они прочитывали заранее, составляя свое мнение и подготавливая вопросы, так что Клант, видимо, просто хотел позлить ненавистную студентку.

— О сравнительной морфологии принципов изображения отдельных волшебных животных, конкретно, драконов, в фольклоре и литературе эпох до Чуда святого Амайрила, — отчеканила Мист, глядя в упор на профессора. — Профессор.

— Что же, послушаем. Давно не слушал сказок, — усмехнулся тот, хоть Ольдебран и глянул на него укоризненно. В конце концов, с научной точки зрения изучать можно что угодно, даже сказки.

Поэтому, вооружившись благосклонными кивками остальных членов комиссии, Мист перевела дыхание и начала. Она знала тему, и знала ее отлично — поэтому, хоть основной пик интереса был уже потерян, говорила уверенно и со знанием дела, рассказывая об особенностях изображения драконов в разных источниках, отдельно человеческих и отдельно — в немногочисленных эльфийских. По ходу выступления она чертила на доске сравнительную таблицу, которая и сформировала основные выводы работы, фиксируя обнаруженные закономерности. Выдохшись, девушка перевела дух, глядя на свое творение и сверяя его с конспектом.

— То есть, вы утверждаете, что эльфы описывают драконов как исторический факт, в противовес людским источникам, — уточнил Ольдебран. — Но я не замечал такого в тех хрониках, которые мне доводилось читать.

— При всем уважении, — осторожно сказала Мист. — То, что мы называем эльфийской литературой, на самом деле, является пластом человеческой литературы, написанной “вслед за эльфами”, по их рассказам. Из настоящих художественных произведений, которые мы могли бы корректно сравнивать, известны только “Эльфийская радуга”, которая сохранилась как в переводе, так и в паре экземпляров оригинала, и еще “Хроника Быстролета”, описывающая приключения человеческого богатыря на заре эпох. Эта книга в единственном экземпляре была подарена Университету королем Дарианы, потомком, собственно, оного “Быстролета”. Эти два источника отражены вот в этой графе…остальная псевдо-эльфийская литература — вот здесь.

— Показывает уровень развития подобной псевдокультуры, не оставившей толком нормальных письменных документов, — пробормотал Клант, потирая подбородок. — Только эти метисы обезьяны и человека могли считать такую чушь, как драконы, “исторической реальностью”.

Мист сощурила глаза, вздохнула и улыбнулась, складывая руки на груди.

— Профессор Клант, это, конечно, уже выходит за рамки моей работы, но “фантазии” эльфов о реальности драконов вполне могли иметь под собой основание.

— Это как же это? Испугались ящерок размером с руку из болотистых южных земель?

— При всем уважении, — повторила Мист. — Нет, — и махнула рукой Торрену, который, повинуясь сигналу, очень медленно и осторожно понес коробку с неизвестным реквизитом в переднюю часть залы.

— Это еще что?

— Это, — сказала Мист, когда коробка была водружена на стол. — Пример причины возникновения легенд, — девушка приняла из рук Торрена короткий нож и взрезала коробку по граням, раскрывая, как лепестки цветка.

В зале воцарилось оглушенное молчание, которое спустя несколько долгих, томительных мгновений взорвалось криками и спорами. Заговорили все разом и хором, пара человек бросились к столу, чтобы получше разглядеть огромный драконий череп, но были перехвачены бдительным Торреном, и только совместным усилием всей комиссии (когда сами почтенные профессора вдоволь наорались) удалось утихомирить не на шутку разошедшийся зал.

— Студент Ле Илант, мы надеемся получить подробные сведения о том, что это и как было найдено, — сдержанно сказал Ольдебран.

— Эта находка была сделана возле Альфасты мной и Торреном Грейволдом, — скромно сказала Мист, крайне довольная произведенным эффектом. Ее работа была, конечно, хороша, но слишком академична, ей не хватало театральности и блеска в исполнении, но череп страшного дракона, найденный поисковым отрядом, исправил все эти недостатки. Кажется, про фольклор все и думать забыли. — А что именно это такое — я оставлю судить специалистам, нашим коллегам, занимающимся естествознанием и археологией.

Торрен локтем подтолкнул Мист под ребра, мол, молодец, и она ответила ему таким же дружеским тычком, дескать “я в курсе”. И все вроде было хорошо, ровно до тех пор, пока Мист и Торрен, мало не вися друг у друга на плечах, не вышли из главных дверей учебного корпуса, и Торрен и сказал с явным удивлением:

— Эй, а куда Тролль-то подевался? Неужто археологи-таки взорвали?

— Тролля-то? — Мист подняла глаза, щурясь против заходящего солнца, но привычной скалы на месте не обнаружила.