Ничейной земли не бывает

Вскоре дорога пошла под уклон. Скорость увеличилась до двадцати километров, а затем — и до тридцати. Неожиданно мотоцикл чуть было не наскочил на ствол сосны. Фидлер мигом сбросил газ и затормозил, вывернув руль вправо. Мотоцикл начал заваливаться, но ефрейтор и майор сумели удержать машину. Однако не успел майор в знак признательности похлопать Фидлера по плечу, как вдруг дорога под ними почему-то оборвалась и оба полетели в глубокую яму. Мотор заглох. Воцарилась такая тишина, какой Фидлер наслаждался лишь во время лыжных прогулок в горах.

Не говоря ни слова, оба принялись вытаскивать мотоцикл из ямы… А вытащив, сразу же свалились в другую.

Когда подобным образом они преодолели четыре ямы, Рихтер приказал:

— Стой!

Из сорока пяти минут в их распоряжении оставалось только двадцать. За эти двадцать минут предстояло преодолеть двенадцать километров.

Положив карту на сиденье мотоцикла, майор посветил на нее карманным фонариком. Фидлер разглядел красную линию, короткую и зигзагообразную. Они находились примерно в середине этой линии. Фонарик освещал и левую половину лица майора, с энергичным подбородком, слегка выпяченными губами и крупным носом. Ноздри у майора раздувались, и казалось, будто он вынюхивает дорогу.

Фидлер снова посмотрел на карту, на которой, к сожалению, не было обозначено, что танки разъездили дорогу и проехать по ней практически невозможно. Хорошо была заметна только красная жирная линия, ведущая к холму, на котором находился КП командира дивизии. На карте четко просматривался лес, поле и слева от него озеро.

Рихтер измерил по карте расстояние от дороги до берега озера и далее до холма, на котором условным знаком был обозначен штаб дивизии.

— Почти три с половиной километра, — сообщил он.

— Однако мотоцикл не вертолет и не аэросани, — возразил ефрейтор.

— В детстве я часто катался на коньках, — проговорил Рихтер. — Вернзее, пожалуй, такой же величины, как и это озеро, если не больше. — Ткнув пальцем в карту, он продолжал: — По замерзшему льду мы спокойно разъезжали и на велосипедах, и на мопедах. Вы умеете плавать?

Фидлер кивнул. Только сейчас он понял намерение майора. Если они и дальше поедут по дороге, то доберутся до КП, когда совещание уже закончится. Правда, ранее Фидлеру не приходилось ездить на мотоцикле по застывшему озеру. Да и на коньках-то он катался редко и без особой охоты. Зимой озеро казалось ему таким страшным, что он предпочитал обходить его стороной.

— Давай попытаемся, а? — предложил майор, сворачивая карту. Это был не приказ, скорее, просьба.

Фидлер повел мотоцикл, а Рихтер подталкивал его сзади. Метров через двести они выбрались на берег озера. Майор сориентировался по компасу, затем прошел на лед и, разбросав сапогом снег с небольшого пятачка, несколько раз с силой стукнул по этому месту каблуком. Лед затрещал, а у самого берега захлюпала вода. Когда все стихло, Рихтер повторил испытание двумя ногами. Хлюпанье повторилось, и только. Пройдя несколько шагов, майор подобрал обрубок дерева. Обхватив его обеими руками, он со всей силой ударил им по льду, затем отошел в сторону и снова проверил крепость льда. Удары были довольно сильными, но лед нигде не проломился.

Вернувшись к берегу, майор крикнул Фидлеру:

— Лед довольно крепкий. Поехали! — На сей раз его слова прозвучали как приказ.

Какое-то мгновение Фидлер помедлил: его охватил страх перед этой заваленной снегом водной гладью. Потом он осторожно скатил мотоцикл на лед. Почувствовав, как лед под ногами начал прогибаться и трещать, он остановился.

— Вперед! — спокойно произнес майор. — Вперед!

Фидлера пот прошиб, но кругом было тихо, лишь снег хрустел под ногами.

— Поедем вот в этом направлении, — объяснил майор, — и как можно скорее. Если лед начнет трескаться, немедленно соскакиваем с мотоцикла и бросаемся в разные стороны: вы — направо, я — налево. Ясно?

— Ясно, — отозвался ефрейтор и испугался собственного голоса — так хрипло он прозвучал.

— Вперед!

Ефрейтор завел мотоцикл и с места дал газ. Будь Фидлер один, он бы никогда не отважился на подобный поступок, уж лучше бы опоздал. Однако уверенность майора передалась и ему. Постепенно стрелка спидометра дошла до цифры «40», затем до цифры «55». Звука мотора Фидлер не слышал, хотя он и работал спокойно и ровно. Зато сразу уловил голос майора, который прокричал ему на ухо:

— Возьми немного правее!

Ефрейтор повиновался. Ехать по замерзшему озеру ему нравилось. Лишь иногда мешали комки смерзшегося льда да глаза засыпало снегом. Пришлось надеть очки. Ефрейтор с нетерпением ожидал противоположного берега. И вдруг переднее колесо заклинило, а заднее повело влево. Из-за инерции майор не сумел удержаться и распластался на льду; широко раскинув руки и ноги. Фидлер же вопреки приказу мотоцикл не оставил. Он лишь сбросил газ и выжал сцепление. Потом ефрейтор медленно приблизился к майору, и они вместе подошли к мотоциклу. Наклонившись, майор голыми руками ощупал переднее колесо. Оказалось, что оно попало в трещину,

— Поехали дальше! Ничего страшного!