Ничейный час

Малый королевский совет был куда важнее большого, потому как решения принимались на малом. Главной задачей было готовое решение преподнести так, чтобы большой совет был в полной уверенности, что решение принимается именно здесь и сейчас.

Малый совет проходил без пышности и торжеств, но с соблюдением всех старинных церемоний, смысл которых был давно забыт.

На сей раз они собрались в круглой комнате на половине короля. Пол был застлан толстыми колючими коврами из грубой черной шерсти. Посередине комнаты находился вырезанный из черного полированного камня круглый стол с большим углублением в середине. И в этом углублении стояла большая жаровня из черной бронзы, подобная очагу. На углях тлела ароматная смола, с четырех сторон жаровни стояли большие кушины с подогретым вином с пряностями и бронзовые чаши. На стенах мерцали светильные камни, в нишах ждали блюда с лунным виноградом, сыром, хлебом и сладостями.

На красных кожаных подушках возле каменного стола сидели люди ближнего круга — кому король на этом совете дозволил говорить. Тем, кому говорить не было дозволено, пока государь сам не спросит, располагались возле стен на черных подушках. Сегодня это были Майвэ и Адахья. Майвэ молча нервно общипывала гроздочку винограда. Адахья спокойно пил вино, из-под тяжелых полуприкрытых век глядя на короля. Верный пес не сводил глаз с господина никогда. И ему единственному было дозволено быть здесь с оружием, ибо таково было право и обязанность телохранителя.

Еще была госпожа Диэле, лучшая ученица Науриньи и его женщина. Она была в черном, без единого украшения, с гладко зачесанными темными волосами. Лицо ее были белым-белым, почти как у тэриньяльтихи, и словно светилось в темноте. Она не была красива, но мало кого не заствляли трепетать ее чуть близорукие, огромные, широко расставленные золотистые глаза.

Госпожи Сэйдире на совете не было, хотя она и хотела прийти. А госпожа Асиль, вдовая королева и мать наследника престола была, хотя ей совершенно быть здесь не хотелось. И потому она удалилась от стола к стене, чтобы быть рядом с Майвэ.

Вокруг каменного стола сидели Науринья Прекрасный и Нельрун, бард Медвежьего холма, Арнайя Тэриньяльт, человек короля, Онда, бард Ньявельтов и посол Блюстителя Юга Вирранда Тианальта, наследник Холмов, не имевший имени, и государь Ринтэ Злой Язык.

И государь Ринтэ говорил ровным спокойным голосом, не глядя в сторону Арнайи Тэриньяльта:

— Мои люди ходят в ночи по земле, и в любое время — подземными путями, ибо подземелья тоже принадлежат Ночи. Но мы теперь нечасто бываем за границей Холмов, и я не знаю, насколько сейчас безопасен Подземный луч. Послдедний раз по это дороге ходили двадцать лет назад, — он посмотрел на Науринью Прекрасного. — И потому я желаю, чтобы дороги были разведаны. Не только Подземный луч, но и остальные три больших дороги, что идут на север, восток и юг.

— Зачем, государь? — искренне удивился Онда. — Нам не надо идти туда.

— Я уже говорил тебе, Онда, что помогаю вам не ради любви к Дню. Люди Дня давно отдалились от нас и, насколько я знаю, кое-кто из них откровенно враждебен. Мне надо узнать, Арнайя Тэриньяльт, — очень четко проговорил он, — что там. Я хочу знать… хочу знать, есть ли там… то, что вы встретили под Домом Детей в Столице Дня.

Арнайя Тэриньяльт резко повернул слепое лицо в сторону Ринтэ. Науринья замер. Адахья насторожился, как пес.

— Я хочу, чтобы пошел туда ты, Тэриньяльт. С людьми Ущербной Луны. Вы лучшие, кому я могу это доверить.

— Государь, — со своей почти презрительной леностью протянул Науринья Прекрасный. — Позволь мне сказать?

И, не дожидаясь разрешения, продолжил:

— В этом походе должны быть маги. И я пойду туда.

— Не пойдешь, — ровно ответил Ринтэ.

Науринья выпрямился, распахнув глаза. Он не ожидал отказа.

— Ты — лучший маг Холмов, и ты останешься в Холмах. Назначь всех, кого пожелаешь. Но ты останешься здесь. — Науринья раскрыл было рот, но Ринтэ поднял руку. — Решения не изменю. Последний раз в Провал спускались при моем отце. Я готов вспомнить этот обычай. Даже если придется потерять лучших.

И так спокоен и страшен был его голос, что Науринья Прекрасный, укрощенный, молча склонил голову и больше не сказал ни слова.

— Пойдет госпожа Диэле.

Госпожа Диэле облегченно вздохнула и улыбнулась, тая от счастья. Науринья будет в безопасности.

Позже, когда она уходила в этот опасный и долгий поход, Науринья прощался с ней с такой нежностью, которой она не видела от него с той страшной ночи, когда его нашли умирающим. Он плакал, он словно обезумел, когда понял, что может потерять ее. Он стал прежним — хотя бы ненадолго. И это было счастье госпожи Диэле.

Майвэ же стиснула кулаки. "Отец это нарочно. Нет, он не может отправить его на погибель! Он не нарушит Правды короля!"

Но он удалит Арнайю Тэриньяльта, который ничего не знает про любовь Майвэ. И ее выдадут замуж, пока его не будет…

— Тебе, Онда, бард Ньявельтов, вот что я скажу — я потребую залога.

— Ты получишь его.