Ничьи котята

— Института больше нет, — серьезно сказал Дзинтон, глядя ей в глаза. — Ты понимаешь, Кара? Нет!

— Нет? — девочка радостно улыбнулась. — То есть его теперь совсем-совсем закроют?

— Да. Скандал слишком крупный, чтобы его скрыть. Особенно с учетом того, что не только местная «Трибуна» его раскручивает, но уже и три федеральных канала присоединились, и даже целая политическая партия не из самых маленьких. А поскольку скрыть скандал не удастся, политикам придется назначить козлов отпущения. Полетят головы — фигурально, конечно, не буквально. Очень многие у нас в Катонии расстанутся со своими креслами. На следующих выборах радикально изменится политический баланс. Ты еще не понимаешь, что это означает, но через несколько лет поймешь. А пока что просто поверь мне на слово: за все твои страдания твои мучители получили сполна — и даже больше. Понимаешь?

— Папа! — Карина встала на коленки, подобралась к Дзинтону вплотную и уткнулась носом ему в плечо. — Папа, я тебя люблю!

— Я тебя тоже, солнышко, — улыбнулся Дзинтон, поглаживая ее по волосам. — Но знаешь, твоя жизнь сейчас вовсе не заканчивается. Ты у меня уже взрослая. Детство почти закончилось, и пора думать о будущем.

— О будущем? — Карина оторвалась от его плеча и подозрительно взглянула ему в лицо. — А что надо делать?

— Пока ничего, — качнул он головой. — Просто отдыхай, учись и приходи в себя. Знаешь, зачем я взял тебя с собой?

Карина отрицательно качнула головой.

— Прошлое мертво. Его больше нет. Я хотел, чтобы ты увидела его смерть своими собственными глазами, чтобы осознала всем сердцем и больше не мучилась воспоминаниями. Все кончено. Института больше нет.

Он помолчал.

— Но из того, что прошлое мертво, не следует, что о нем можно забыть раз и навсегда. За свои тринадцать лет ты пережила больше, чем многие переживают за целую жизнь, и ты уже куда мудрее, чем большинство взрослых. Сегодня ты пощадила директора Джоя, хотя вполне могла убить. Убивают только слабые и трусы — я хочу, чтобы ты помнила мои слова всю жизнь.

Он наклонился и взглянул девочке в глаза.

— Кара, ты уникальна. Ты сумела так сжиться с эффектором, что воспринимаешь его как часть своего тела. И ты сумела освоить не только его грубую силу, но и многие другие возможности. Ты умеешь видеть с его помощью. Ты уже неплохо управляешься с мелкими предметами, и скоро научишься еще лучше. Ты уникальна — и именно потому безмятежной жизни не жди.

Карина вздрогнула. Почему папа так говорит? Зачем?

— Конечно, ты можешь скрыть свои способности. Вырасти, выйти замуж, стать примерной домохозяйкой и использовать свой эффектор разве что на кухне, пока не видят муж и дети. Но я не думаю, что ты такого захочешь. Кроме того, ты обещала мне, что искупишь смерти, причиной которых стала. А я обещал, что научу тебя, как. Помнишь?

…растерянные голубые глаза над стволом пистолета — мертвые глаза, неподвижно глядящие в потолок…

— Да, — Карина опустила голову. Радостное возбуждение, владевшее ей еще несколько минут назад, ушло. Тоскливое чувство навалилось на нее. Действительно, как она могла забыть? Она — чудище, и ее место в цирке…

— Не надо грустить, — Дзинтон провел ей ладонью по волосам, и тоска ушла, словно стертая прикосновением. — Все хорошо. Перед тобой — вся жизнь, и только от тебя зависит, чего ты достигнешь. Я покажу тебе путь в жизни. Или, возможно, ты найдешь свой собственный. Но я верю, что тебя ожидает великая судьба. Я верю в тебя. И я помогу тебе.

Папа в нее верит. Да, папа верит. Но верю ли я сама? На несколько дней я забыла ужас, что остался в прошлом, и пустоту, что ожидает в будущем. Но их нельзя забывать! Я не хочу быть чудищем! Я хочу быть просто человеком. Я хочу просто жить!

— Прошлое мертво, Кара. Оно ушло. И пора задуматься о будущем. Ты упряма, и тебе в жизни придется нелегко, а я не смогу находиться рядом постоянно. Тебе придется научиться самостоятельно бороться с завистью, страхом и враждебностью. Самостоятельно шагать по жизни. Я не оставлю тебя, но жизнь — твоя собственная. И прожить ее придется тебе самой.

Дзинтон взял ее за подбородок твердыми теплым пальцами и посмотрел в глаза.

— Кара, я предлагаю тебе выбор. Я могу забрать у тебя твой дар, твое проклятье. Я могу забрать у тебя эффектор и сделать так, что он никогда больше к тебе не прицепится. Ты станешь обычным человеком, обычной девочкой. Ты вырастешь, выйдешь замуж или найдешь хорошую работу, или сделаешь еще что-то, но в конце концов проживешь нормальную жизнь обычного человека. Я могу так сделать. Хочешь?

Карина отстранилась. Внезапно ей стало страшно. Забрать эффектор? Избавить ее от невидимых рук, причинивших столько страданий? И он может так сделать? Если он не врет, то… он ведь наверняка мог так поступить с самого начала. Зачем он ей предлагает? Ей никогда в жизни не предлагали выбирать. И она еще маленькая девочка! Как она может решить, что правильно? Так нечестно!