Ничьи котята

Заработал «щелкун» Буна. «Дальше, дальше, не задерживаться», — сообщил он морским кодом и нетерпеливо махнул рукой вперед. Саматта пожал плечами, отбил подтверждение и вместе с Гонагой последовал за ним.

Металлический отблеск в груде камней он уловил сразу же после того, как удовлетворенный осмотром профессор подал сигнал к возвращению. Индикатор давления в баллонах уже начал помаргивать желтым, извещая, что воздуха осталось на двадцать минут. С учетом того, что на возвращение требовалось не менее пятнадцати, Саматта и сам намеревался напомнить профессору о времени, когда его взгляд поймал случайный отблеск. Просигнализировав «задержка, находка», он осторожно откатил в сторону несколько камней, которые, похоже, когда-то являлись очередной стеной. Свет фонаря, отразившись от зеркально-блестящего металла, резанул по глазам, и бывший капитан пораженно уставился на край металлической полосы, по которой бежали выгравированные знаки. Осторожно, старясь не повредить перчатки, он ухватился за края штуковины и дернул ее на себя, высвобождая. Та неожиданно легко поддалась, так что его отбросило назад, и он с замиранием сердца всем телом почувствовал скрежет баллона о камень. К счастью, обошлось — столкновение ничего не повредило.

Сверху, медленно шевеля ластами, спустились Бун с Гонагой. Саматта показал им металлическую полосу и даже сквозь маску заметил, как у профессора округлились глаза. Аккуратно опустив полосу на грунт, Саматта постучал себя по запястью с часами, потом по индикатору давления и ткнул пальцем вверх. Дождавшись согласных кивков, он подхватил полосу и начал всплытие, стараясь не торопиться. Конечно, десять саженей — не так уж и глубоко, но он слышал по крайней мере об одном человеке, умудрившемся подхватить кессонку именно на такой глубине, когда сдуру свечой пошел вверх от самого дна. Лучше не рисковать.

Оказавшись на поверхности, он высунул голову из воды и огляделся, стараясь запомнить побережные ориентиры. Потом нащупал взглядом место выхода на берег и двинулся к нему. Зажатая в руке железяка тянула вниз, мешая плыть, так что когда он смог, наконец, встать и с облегчением выплюнул мундштук, индикатор давления в баллонах уже мигал красным и попискивал тревожным зуммером. Отдуваясь и осторожно переступая по гальке, он выбрался на берег, плюхнулся на камни и принялся отстегивать ласты. Неужели они и в самом деле проторчали под водой полтора часа?

Гонага и Бун, уже успевшие сбросить ласты и акваланги, едва ли не вырывали друг у друга металлическую полосу.

— Невероятно! — возбужденно проговорила женщина. — Бун, в первый же день сенсация! Чтоб я сдохла, если здесь не канамара второго типа! Смотри — «Кото-но охара дзи импара», «Имперская служба охраны»! Шрифт чуть отличается от известных образцов, но никаких сомнении…

— Наги, да ты посмотри на материал! — раздраженно перебил ее профессор. — Ты что, не видишь? Нержавеющая сталь или вроде того. Какая, к Назине, нержавейка двести лет назад? Не знаю, откуда оно взялось, но очень похоже на новодел. Опять какие-нибудь ролевики игрались.

— Нет, не сталь, — качнул головой Саматта, освобождаясь от акваланга. — Нержавейка в морской воде довольно быстро начинает корродировать — она «нержавеющая» только в определенных условиях. Сильно смахивает на полированное серебро, но, кажется, для серебра тяжеловато. Хотя я не металлург, могу ошибаться.

— М-да, — профессор озадаченно повертел табличку в руках. — Ну и задачка. Определенно, новодел. Но откуда он мог взяться в такой глуши? Туристы?

— В течение последнего года как минимум в бухте стоянок не устраивали, — качнул головой Саматта, поднимаясь. — Следов нет. Да и сомнительно, чтобы ролевики стали разбрасываться реквизитом. Такая штука должна дорого стоить.

— Может, и новодел, — с сомнением проговорила Гонага. — Но я бы не стала утверждать однозначно. Бун, у нас микроскоп с собой есть? Ты ведь запасливый, я знаю.

— Есть у нас микроскоп, а толку? — буркнул профессор. Вдруг он замер и странно посмотрел на коллегу. — Наги, ты что, думаешь о…

— Ну конечно! — досадливо тряхнула та головой. — Я могу распознать характерные структуры на шлифе, если они действительно там присутствуют. Зря я, что ли, в запасниках Музея дневала и ночевала? Вот только чем сделать шлиф…

— О чем речь? — недоуменно поинтересовался Саматта, переводя взгляд с Буна на Гонагу. — Какие структуры? Где?

— «Странные поля», — нетерпеливо пояснила Гонага. — Только не говори, что ничего о них не слышал!

— Ничего. Что за поля такие?

Университетские с жалостью посмотрели на Саматту.

— «Странные поля», — менторским тоном пояснил Бун, — есть гипотеза, призванная объяснить странности в строении вещества, не укладывающиеся в рамки нынешней физики твердого тела. Помнишь опыты из школы, в которых железные опилки на листе пластика под влиянием магнитного поля выстраивались определенным образом?

— Что-то припоминаю, — Саматта, нахмурившись, задумался. — Да, есть такое. Иллюстрация силовых линий постоянного магнита.