Ничьи котята

— Я тронут, — буркнул Саматта. И замолчал окончательно.

* * *

Солнце уже начинало клониться к закату. Карина с ногами забралась на скамеечку во дворе отеля и, обхватив себя руками за коленки, бездумно наслаждалась теплом и покоем. Казалось, что вся прежняя жизнь — детский дом, бегство, Институт — никогда не существовали, оставшись на страницах старой страшной книги, чей переплет захлопнулся раз и навсегда. Из распахнутого окна кухни доносился дробный стук ножа — Яна с Палеком, дежурившие сегодня по кухне, под руководством Цукки что-то строгали для вечернего салата, оторвавшись от игры в «сто сорок четыре». Игра лежала тут же, на скамейке. Девочка покосилась на нее и сонно хмыкнула. Она, в отличие от друзей, так и не смогла проникнуться ее прелестью. Рисунки на фишках мельтешили в глазах, и отличить их друг от друга казалось решительно невозможным.

Скрипнула, растворяясь, калитка. Встрепенувшись, Карина опустила босые пятки на траву — и замерла, пораженная. Вслед за Дзинтоном во дворик вошел высокий широкоплечий мужчина с темными волосами, расплющенным носом и небольшим шрамом под левым глазом. Это он! Тот самый солдат, что вчера чуть не убил ее и всех остальных! Но папа… разве папа сам не понимает?

— Карина! — громко и весело сказал папа. — У нас гость. Познакомься с господином Саматтой — он поживет у нас несколько дней, пока не найдет себе новую работу взамен старой.

Глубокая напряженная тишина стала ему ответом. Только Цукка, выглянув в окно кухни, негромко охнула. Позади нее возникли пораженные мордочки Яны с Палеком.

— Он же… он же… вчера… — выдавила из себя Карина. Она вскочила на ноги и теперь медленно отступала к входной двери. — Он хотел стрелять…

— Да, он приходил вчера в большой компании, — согласно кивнул Дзинтон. — И еще вчера он работал на Институт. А сегодня он на Институт уже не работает, и не в последнюю очередь потому, что не стал стрелять в вас вчера. За то, что он вас не убил, его уволили. Теперь ему негде ночевать. По-моему, он заслуживает снисхождения, как вы думаете?

— Дзи, ты уверен, что он не опасен? — встревоженно спросила Цукка. Она сжимала кухонный нож так, словно готовилась броситься с ним в последнюю отчаянную атаку.

— Опасен? Интересный вопрос, Цу. Уверена ли ты, что я не опасен? Или Кара? Или Яни? Да и Лика, уверен, способен при случае преподнести сюрприз-другой, — Дзинтон пожал плечами. — Вопрос не в том, опасен ли человек. Вопрос в том, что как он уживается с окружающими. Господин Саматта, ты хотел что-то сказать?

Саматта поперхнулся. Он уже страшно жалел, что согласился прийти сюда. Что вдруг на него нашло? Впрочем, ничего страшного. Четыре версты в одну сторону — крюк невеликий. Он еще успеет вернуться в город и подыскать гостиницу, поужинать и завалиться спать пораньше. Сказать что-то? Да ничего он не хочет сказать!

Девочка-девиант, Карина, смотрела на него огромными черными глазами. Она медленно подошла к нему вплотную.

— Я помню тебя, — с ненавистью произнесла она. — Я умею видеть сквозь зеркала. Я видела тебя, когда в меня стреляли шариками. Ты стоял и смотрел…

— А что я мог сделать? — внезапно Саматта почувствовал, что полностью опустошен. Он не хотел ничего говорить, ему нужно просто повернуться и уйти — но слова против воли слетали с его губ. — Что я мог сделать, Карина? Даже если бы я свернул шею лаборанту, меня тут же пристрелили бы самого. Я всего лишь командир охранного спецотряда, и моих людей не допускали во внутренние помещения лабораторий.

Девочка все с той же ненавистью смотрела на него, и Саматта снова почувствовал давящее ощущение на висках.

— Тебя привел папа, — тихо сказала она, — и я не стану тебя бить. Но держись от меня подальше, понял?!

Внезапно утоптанная земля по обе стороны от Саматты ухнула и дрогнула, выбросив в воздух два столба пыли, словно пораженная ударами двух тяжелых молотов. Карина отвернулась и выбежала в калитку, ведущую в сад. Выскочившая на крыльцо Цукка испуганно прижала ладони к губам. Саматта стоял как оплеванный.

— Прошу извинения за невольное вторжение, — сухо произнес он. — Приношу также нижайшие извинения за вчерашнее и не надеюсь на прощение. Мы больше не увидимся…

Он осекся, потому что Дзинтон положил ему на плечо руку.

— Не надо, капитан, — сказал он. — Прошлое умирает медленно, но, тем не менее, умирает. Ты гость здесь и волен оставаться, пока хочешь. Во всяком случае, сегодня ты ночуешь у нас.

Он посмотрел на Цукку.

— В мире и так слишком много страха и ненависти. Здесь им не место. Давайте оставим их за порогом, договорились? Цу, будь так добра, покажи господину Саматте свободные комнаты на втором этаже — пусть выбирает любую. Я пойду поговорю с Карой.

Он хлопнул Саматту по спине и быстро вышел в садовую калитку. Капитан остался стоять, глупо приоткрыв рот.

Первой в себя пришла Цукка.

— Господин Саматта, прошу простить нашу невежливость, — всунув ноги в сандалии, она сошла с крылечка и, приблизившись на три шага, поклонилась, сложив руки перед грудью. — Мы… твое появление оказалось для нас несколько… неожиданным.