Ничья

Он приподнялся и посмотрел туда, где в полумраке спальни отсвечивали темно-красные лепестки роз, и тихо присвистнул, а потом заложил руки за голову и стал мрачно размышлять о том, что человек, к сожалению, устроен гораздо хитрее, чем автомат Калашникова.

***

На следующее утро Малюта встал гораздо раньше Елены. У него была назначена встреча на восемь часов, он сидел полусонный на кухне и просматривал газеты, глотая кофе и громко при этом хлюпая. Миша-кимоно ехал на встречу вместе с Малютой. Когда машины трогались со двора, Миша, против обыкновения, не сел в джип охраны, а плюхнулся на заднее сиденье к Малюте.

– Надо поговорить, – сказал он. Кортеж тронулся и, мягко набирая скорость, понесся на рысях по проселочной дороге. Сверху, как гигантские конфетти, на дорогу сыпались красные и золотые листья кленов, и желтое солнце было нанизано, как. бабочка, на вершину далекой сопки.

– Ну? – проговорил Малюта.

– Это по поводу Игоря. Он сказал тебе, что занял деньги под универмаг у Раттшнейдера. Он уверял, что Сыч не оставил ему ни копейки, но он врал. На самом деле все деньги Раттшнейдера – это деньги Игоря.

Малюта, откинувшись на кожаный подлокотник, читал передовицу «Нарымского рабочего». Передовица была посвящена вчерашней презентации и сравнивала реконструкцию универмага с возведением ДнепроГЭСа. «Голосуйте на выборах за таких, как Сергей Вырубов и Игорь Тахирмуратов – и эти люди возродят не только замыслы передовых архитекторов, но и идеалы Страны Советов!» – призывала статья. Упоминание страны Советов объяснялось весьма просто: «Нарымский рабочий» издавался компартией.

Миша– кимоно подумал было, что Малюта не слыхал его слов, но Вырубов перевернул газету, тщательно разгладил складку между листами и спросил:

– Это все?

– Ты же знаешь, Игорь составил договор так, что весь универмаг заложен в обеспечение этого кредита. Он сказал, что иначе герр Раттшнейдер не дал бы денег. А никакого герра Раттшнейдера нет. А теперь он сгоняет деньги на липовые фирмы и срывает сроки строительства.

Малюта думал довольно долго, а потом набрал сотовый телефон главного редактора «Нарымского рабочего»:

– Михалыч? – сказал Малюта. – Ты когда завтра будешь про универмаг писать, имени Тахирмуратова не употребляй. Ясно?

В день второго декабря Игорь Тахирмуратов вернулся домой поздно вечером. После того как его выгнал Семин, он очень много пил. Чем больше Игорь пил, тем меньше доверял ему Малюта, а чем меньше доверял ему Малюта, тем больше он пил.

И в этот раз Тахирмуратов был довольно сильно пьян. Он сначала сидел в баре вместе с Мишей-кимоно, и когда он начал бить стаканы, Миша-кимоно повез его в казино «Стрелец». Там Игорь проиграл тысяч десять, заплакал и сказал: «Пропади все пропадом!» Упал головой на сукно и заснул.

Миша– кимоно проиграл значительно меньше, долларов семьсот, что вообще имело мало значения, поскольку «Стрелец» был его казино. Когда Игорь заснул, Миша-кимоно погрузил его в свой джип и повез домой.

В машине Игорь проснулся и более-менее пришел в себя, так что, когда Миша затащил его в дом, он еще нашел силы удивиться. В доме гостиная была ярко освещена, в камине пылало синтетическое полено, а в кресле, напротив полена, сидел бледный и усталый Малюта.

– П-привет, брат, – сказал Игорь, – а ты откуда здесь? Я т-твоей машины не видел.

Машины Малюты перед коттеджем действительно не было. И вообще никаких машин не было, не считая той, на которой приехали Игорь с Мишей-кимоно.

– Поговорить надо, – сказал Малюта.

– Я это… н-не очень в форме.

– Ты слишком часто не в форме. Игорь остановился перед Малютой, уцепившись за спинку пышного кожаного кресла, и Миша-кимоно не то усадил, не то толкнул его в это кресло.

– Тут такая проблема, – сказал Малюта, – помнишь фирму «Десница», из-за которой с универмага пропали двести пятьдесят тысяч долларов? Мы пробили эту фирму, и она зарегистрирована по фальшивому паспорту, а деньги с нее снял твой человек.

Игорь долго думал.

– Ты что, хочешь сказать, я эти деньги украл? – наконец нетвердо спросил он.

– Да.

– Эт-то… я разберусь. Эт…то подстава.

– Теперь это называется подстава? Раньше это называлось крысятничество.

Малюта резким движением бросил на стол папку с документами.

– Когда мы стали проверять, таких историй обнаружилось четыре. Не две, как ты мне сказал, про «Десницу» и «Синиту», а четыре. Два раза деньги пропали с концами, но ты об этом мне не сказал.

– Я… наверно, я много пью… – сказал Игорь. – Меня, наверно, швырнули…

– А с кредитом тебя не швырнули? – спросил Малюта.

– К-каким кредитом?

– Когда ты полгода назад пришел ко мне, ты сказал, что Сыч тебя обобрал. Что у тебя ни копейки. А когда мы стали ремонтировать универмаг, ты сказал, что добудешь кредит. Ты добыл деньги, ведь так? У германского подданного Раттшнейдера… А теперь когда мы стали смотреть, то получается, что это деньги не Раттшнейдера, а твои, и что кредит-то всего на пять миллионов долларов, а под него заложено все здание.

– Дай мне выпить, – неуверенно сказал Игорь.

Малюта встал.