Ничья в любовной игре

Он не был уверен, узнает ли ее Татьяна после стольких лет, но собирался воскресить все их совместные переживания – те времена, когда они с ней были счастливы. Он не хотел прямо сейчас обсуждать ее дело против Маркуса или то, как пресса быстренько выкопала его из могилы. Оставалось надеяться, что она пока не в курсе.

Татьяне всегда удавалось все, что она задумывала, благодаря необходимости постоянно угождать окружающим – а именно ее отцу. Что касается Жан-Пьера, он обычно добивался своих целей, отказываясь принимать иной результат, чем тот, что запланировал. Итак, они оба надели маски, ни на секунду не забывая о возможных фотокамерах папарацци.

Это очень не нравилось Жан-Пьеру. Он мечтал об искренних отношениях с Татьяной. Честных, открытых, не продиктованных необходимостью.

– Не могу поверить, что ты привез меня сюда. – Татьяна оглянулась на него через плечо, не вставая со своего постеленного на лежаке полотенца. Она наносила на тело крем от загара, упрямо игнорируя его предложение помочь ей.

Желание прикоснуться к ней росло в нем с каждой минутой, но он действовал осторожно, выжидая момента, когда она сама не сможет устоять перед возникшим между ними притяжением.

– Помнишь ее? – Он нажал кнопку, опуская якорь тридцатишестифутовой яхты.

Она повертелась на ярко-желтом полотенце, устраиваясь поудобнее.

– Мы плавали здесь голышом, так? – Она вопросительно приподняла черную бровь.

Несколько локонов выбились из пучка на затылке. Он отметил, что она стала роскошной женщиной. Волосы длиннее и гуще, а изгибы ее тела…

Он даже думать не мог о произошедших с ней изменениях без того, чтобы его собственное тело не отреагировало определенным образом. В черном цельном купальнике ее фигура в виде песочных часов напомнила ему коварных соблазнительниц из прежних эпох. Высокая грудь. Пышные бедра.

Он не должен забывать, что она еще не оправилась от родов.

– Правда? – Он не мог выйти из-за капитанского мостика, пока не овладеет собой, – реакция тела не мысли, ее вот так запросто не скроешь. – Было слишком темно, и я ничего не смог рассмотреть, так что не уверен, правда ли ты все с себя сняла.

– Все ты прекрасно знаешь, ты ведь трогал меня под водой, – возразила она. – Не притворяйся.

– Я же сказал, что это была рыба. – Он в притворном негодовании ударил себя ладонью в грудь. – Я уважал установленные тобой границы.

Он улыбнулся этим воспоминаниям.

– У вас уже тогда были весьма скользкие понятие об этике, месье Рейно. – Она передвинула большие солнечные очки на голову и встала к лееру. – Очень странно, что та таинственная рыбина выбрала именно мою левую грудь.

– Если бы это был я, то не удовольствовался бы одной. – Он пытался не думать о том, что можно дотронуться до нее прямо сейчас, в этой закрытой от посторонних взглядов бухточке, недаром же он выбрал для остановки именно ее. Этот участок берега так и остался незаселенным. Не появится ли у них шанса обновить воспоминания?

– Это самый убедительный аргумент, который ты привел за все это время. – Она развернулась к нему лицом, и солнце полыхнуло в ее каштановых волосах, словно это была расплавленная медь. – Но поскольку голышом купаться сегодня мы явно не собираемся, мне очень интересно, зачем ты привез меня сюда?

– Мы и так слишком часто у всех на глазах. Я подумал, тебе понравится побыть в тишине. – Он показал на ее наряд. – Ты оделась как для купания, хотя ни один из местных жителей не подумает лезть в озеро в это время года.

Он дважды перепроверил локационной системой дно и знал, что здесь нет ни скал, ни других опасных объектов. Глубины вполне достаточно, чтобы прыгнуть прямо с борта.

– Доктор разрешил мне плавание, и я вот уже две недели хожу в бассейн. К тому же после Нью-Йорка тут у вас настоящее лето. – Она подняла голову, подставив солнышку лицо. – Только не говори, что сам ты останешься в лодке. Я видела, как ты ныряешь в воду в январе.

– Я всегда лезу в воду, когда рыба клюет. – Он так сосредоточился на футболе, что уже много лет не ходил на рыбалку.

– Я одна подумала сегодня о возможности поплавать? – Она заправила волосы в пучок и покрепче затянула узел.

– В последнее время температура воздуха редко переваливала за восемьдесят, поэтому трудно сказать, насколько холодна вода. – Он посмотрел за борт и наигранно поежился.

– Похоже, у тебя не такая горячая кровь, как у меня. – Она промаршировала к купальной платформе на корме.

– Может, и так, но мне кажется, будет неправильно отпускать тебя одну. – Он направился к ней. Татьяна сняла очки и отбросила их в сторону. – Мои вожатые в летнем лагере всегда говорили, что нужно действовать сообща и никогда не лезть в воду по одному. Командный метод и все такое.

Она покачала головой, улыбнулась и с громким всплеском прыгнула за борт.