Ничья земля - Ничья земля. Дети капища. Дураки и герои. Школа негодяев

«Ничего ж себе, — подумал Михаил, — назначил свидание. Семьдесят километров к северу. У них там точка эвакуации, как пить дать! Времени, правда, двое суток, но пешком, по такой погоде — просто нереально! По реке? Какая река — лед встал! Эх, жаль, вертолетов нет теперь!»

Молчун присел рядом с ним на корточки и посмотрел вопросительно.

— Не успеть, — сказал Сергеев грустно. — Тут написано, где нас ждут, но толку никакого. Семьдесят с лишком километров отсюда до Днепропетровска. Не дойдем. Времени мало.

Молчун, видимо, прикинул что-то в уме и кивнул головой.

— В старое время машиной мы бы с тобой минут за сорок добрались. За час — от силы.

Сергеев даже вставать перестал, от мысли, которая его посетила. Стоп! Он потер больное колено и осторожно распрямился.

Собственно говоря — почему нет. Если какие-то отморозки болтаются по лесам и весям на БМП, так что, нам, порядочным людям, ногами шлепать?

Тут до военных складов — рукой подать. Там и мотоцикл наблюдался, и бензинчик есть! Тут его много и не надо. И, главное, все это охраняется ребятами Равви. После вчерашних событий у полковника можно и танк попросить — он даст, жаль только танка у него нет. Много чего есть, а вот танка нет, и с аккумуляторами проблемы.

Ну ничего, мотоциклу аккумулятор ни к чему, а то, что скользко, так это ерунда. И не по такой погоде ездили. Шумно, правда, и в каком состоянии трасса неизвестно, но тащить то, что лежит в рюкзаке через границу, ох как не хочется, лучше уж с мотоциклетным треском и по гололеду!

В прошлый свой приезд в Москву Сергеев три раза попал под облавы: два раза под милициантов, а один раз, на Охотном Ряду, угодил под Черную Сотню — те чуть наизнанку не вывернули, даже конец проверяли — обрезан или нет. Искали мусульман и евреев: мусульман после чеченского теракта в Большом, а евреев — по привычке и еще потому, что власть на это смотрит положительно, особенно после большой войны с олигархами, которую власть, конечно, выиграла, но не без труда.

Олигархи в большинстве своем сели, кто не сел — попал в изгнание, а самые упорные, глупые и невезучие решили пободаться с государством и легли на два метра под землю.

Самые дальновидные отдали все, до чего власть могла дотянуться, а то, до чего не могла, оставили себе на черный день и стали служить возрожденному российскому самодержавию так рьяно, как не служили ни при коммунистах, ни при демократах, ни при либерал-демократах.

Собственно говоря, именно короткий приход к власти в стране либерал-демократов и реанимировал монархию, гальванизировал идею, как удар тока отрезанную лягушачью ногу. Страна, заболтанная до смерти господином Жировым, на тот момент стремительно катилась в кровавую баню гражданских столкновений, голода и окончательного развала.

Почти двадцать лет войны в Чечне, ежедневные теракты по всей России, постоянные свары разных политических сил — все показалось сущей ерундой, когда над некогда великой державой, нависла угроза народных волнений и военной хунты. Когда на улицы вышли испуганные инфляцией и ростом цен российские граждане. Когда стало понятно, что не будет каждой женщине по мужчине, а каждому мужчине по бутылке водки, а будет голодный бунт, бессмысленный и беспощадный, как все предшествующие бунты, потому что в стране бардак, во главе которого гордо вышагивает, рубая воздух рукой, брезгливо выпятив мясистые губы, умный шут и беспутный политик господин Жиров — новый, всенародно избранный президент.

И тогда, внезапно прозревшие с большого перепуга, народные массы вспомнили об Александре Александровиче Крутове, правившем ими много-много лет практически недрогнувшей рукой — три полных срока и еще один год, будучи и. о. Вспомнили, сравнили и содрогнулись. Хоть и крут был Крутов и к бедным, и к богатым, но помнили ему в основном «раскулаченных» богатых, может быть, потому, что быть бедным плохо при любой власти, а быть богатым и независимым было особенно плохо при Крутове. Да, фальсифицировал! Да, менял под себя законы и Конституцию! Да, сажал направо и налево, бездарно просрал несколько военных кампаний в Чечне, залил кровью Грузию, но ведь был справедлив! И пусть зарплата при нем не росла, но за державу гордость была, и мировые цены на нефть взлетали, как испуганные птицы, создавая фундамент будущего народного благосостояния и настоящей любви к президенту.

Сопоставив видимые величины, народ разом простил Александру Александровичу все — министров-фсбэшников, цензуру, тлеющую в российском подбрюшье войну, политические просчеты, экономические ошибки и все невыполненные за четыре срока обещания. А, простив, призвал на царствие на веки вечные. Александр Александрович, несмотря на достаточно преклонные года, ломаться не стал и долго упрашивать себя не заставлял — взял предложенное.