Ничто не вечно под луной: Между двумя мирами (СИ)

— После чего этого? Что-то случилось?

— Как что? — вопросила Карла и обернулась к Хранителю: — Армин, дорогой, ты не рассказал ему?

Не рассказал, и очень надеялся, что ему не придётся рассказывать, но, похоже, этого было не избежать.

— Не рассказал о чём? — спросил Жан. Армин сжал губы в узкую полоску и отвёл взгляд. — Армин?

— Про твоего сына, — помог Сири.

Армин сердито посмотрел на кота, но тот и ухом не повёл. Жан всегда остро реагировал, когда речь вдруг заходила о его сыне. Бывало время, когда он по несколько раз на дню спрашивал о нём и теребил бедного Хранителя. Помнится, когда с малышом Армином случались неприятности, Жан буквально ходил за Арлертом по пятам, не давая тому и минуты отдыха. Сейчас же будет буря пострашнее.

Армин немного помолчал, собираясь с духом, и ответил:

— Это насчёт судьбы Армина. Дело в том, что… — он вновь замолчал, но грозный и взволнованный взгляд Жана заставил говорить дальше: — Скоро Армин предстанет перед Небесным Судом.

Арлерт видел друга насквозь, видел, как его внутренний мир начал, точно песочный замок, рассыпаться по крупицам. Семья для Жана дороже всего.

— Не-ет, — протянул Кирштайн, — ты же этого не допустишь, верно? Ты же поможешь ему, да? Знаю, придётся немного попотеть, потому что сынишка тот ещё сорванец, но ты же справишься и не позволишь ему умереть?

— Хранителям нельзя вмешиваться в судьбу, — пояснил Армин.

— Тогда какой вообще в вас смысл?! Что, будешь просто стоять и смотреть, как умирает мой сын?!

— Чтобы спасти его, мне придётся пойти против воли Небес.

— Ну так пойди!

Жан выкрикнул это так громко, что Сири подпрыгнул от неожиданности и вздыбил шерсть.

— Мальчики, не ругайтесь, — попыталась примирить их Карла.

Армин понимал причину злости друга, понимал, как больно ему было услышать такое. Понимал, потому что сам чувствовал то же самое. И оттого ему было ещё тяжелее сказать:

— Прости, Жан.

Злость ушла с лица Кирштайна, уступив своё место бесконечной скорби.

— Я думал, мы друзья. — Жан покачал головой и, не сказав больше ни слова, пошёл прочь.

— Жан! — прокричал, вскакивая на ноги, ему вслед Армин, но тот не удостоил его ответом.

***

Жан облокотился на перила моста и устремил свой взгляд на гладь реки, где стая из разноцветных рыбок кружилась в медленном танце. Охвативший его гнев потихоньку отступал, оставляя после кровавые раны. В груди было так тяжело, будто сердце стало каменным. И лучше бы это было так; чувства душили, причиняли боль. И что ему теперь делать? Что теперь будет с семьёй? Микаса так страдала, когда погиб он, а что с ней будет после смерти сына? Она не сможет этого пережить. А Армин? Он же совсем ребёнок, ему жить да жить ещё. Не правильно это, чтобы дети раньше родителей умирали. Жан хотел, чтобы его близкие радовались каждому дню, не унывали. Жан готов пойти на всё, ради того, чтобы его жена и сын прожили долгую и счастливую жизнь. Он доверил другу самое драгоценное, а в итоге получил от него нож в спину. Белая большая рыбка с золотым пятном на спинке вильнула хвостовым плавником, вызывая на поверхности рябь, отражение Жана заколыхалось, расплылось, а когда вода успокоилась, рядышком появилось отражение Карлы.

— Вы нашли меня, — печально улыбнулся Жан.

Женщина положила ладонь на его предплечье и перевела взгляд на его отражение.

— Ты всегда приходишь сюда, когда тебе грустно. Я понимаю, что ты чувствуешь, Жан, но так нельзя.

— Нельзя, — повторил он, — в этом мире ничего нельзя. Я здесь будто на каком-то спектакле. Божественная постановка, чтоб её. Они играют с человеческими жизнями как хотят, будто с куклами. А Армин добровольно следует сценарию в их театре смерти.

— Ты думаешь для него это так просто? У него сердце на части разрывается. Ты считаешь, если бы он мог спасти моего драгоценного внука, он бы не воспользовался этой возможностью?

— Но ему же сохранили воспоминания о земной жизни, — возразил Жан. — Разве это не говорит о том, что он особенный Хранитель?

— Да, он отличается от других, но это не даёт ему права нарушать Небесный закон, ты это знаешь. — Карла повернула зятя к себе и взяла его лицо в ладони. — Не вини его, Жан, ему сейчас так же больно и тяжело, как и тебе.

Жан взглянул в прекрасный закат Карлы и уткнулся лбов в её плечо. Карла была права, он, в общем-то, и до её слов прекрасно это понимал. Он разозлился на друга ни за что, повысил на него голос, наверняка Армину было неприятно слышать это, на него итак слишком много всего навалилось. Карла погладила зятя по голове и легонько обняла.

— И как мне теперь быть? — спросил Жан, выпрямляясь.

— Для начала извинись перед Армином. Нехорошо вот так друзьям ссориться.

Когда они вдвоём вернулись к яблоне, то увидели там только вылизывающего себя Сири.

— А где Армин? — поинтересовалась у него Карла.

Матагот сел ровно и переступил с лапы на лапу.

— Он отправился на землю, — сообщил Сири и широко раскрыл глаза. — Время пришло.