Ничто не вечно под луной

В твоей постели, в сортире, в ванной.

Генка фыркнул:

— Может, там и спинку потрешь?

— С удовольствием! Правда, вместо мочалки… — она замолчала, пытаясь проглотить спазм отвращения, перехвативший ей горло. — В общем, слушай. Пока ты там Лидку драл, я кое-что предприняла, и, думаю, мой первый удар скажется на вашей долбанной фирмочке уже скоро.

— Что ты сделала? — веселости у Генки в голосе поубавилось.

— Для начала я выкрала у вас вашего гения. Он теперь моя собственность. Я, правда, не знаю, как долго я буду держать его в заложниках…

— Так ты его?! О, сука! Мы с ног сбились…

Ладно!.. Посмотрим!

— Широухов зачастил, шумно задышав в трубку. — А мне-то лапши навешали, что он сам к тебе переметнулся.

— Да ну?! И ты поверил? Да чтобы такой трус да стал перебежчиком?! Не-ет, милый.

Он у меня под замком и под охраной. Говорить, правда, пока стесняется, но, зная его природную боязливость и искреннюю любовь к жене…

— И она у тебя?! — Генка уже сипел.

— Да. Правда, ей скучновато одной в подвале. Вот думаю: не обзавестись ли ей подружками? Твоя с ней как, не в конфликте?

— Только попробуй! Ноги выдерну! — заорал Широухов, оглушив ее ревом.

— Это не страшно. Сердце мне ты уже вынул и попутно душу вытряхнул. — Она судорожно перевела дыхание:

— Я же не шутила, Гена. Я теперь буду повсюду. Так что бойся меня, сволочь, бойся!!!

Она дала отбой и вопросительно посмотрела на притихшего Сергея Олеговича.

— Ну как?

— Н-нормально, — закивал он.

— Перебора не было? Как вы думаете, он мне поверил?

— Думаю — да.

— Вот и ладненько, — Алевтина встала и, скрестив руки на груди, задумчиво произнесла:

— Первый шаг сделан, теперь его нужно как следует подкрепить конкретным делом.

И пока наш Скоропупов таращится в потолок в поисках выхода из тупика, нам предоставляется прекрасная возможность смыться незамеченными из дома. Вы знаете, где Генка ставит свою машину?

— Д-да…

— Прекрасно. Тогда едем!

Глава 27

Генкина машина, светло-шоколадный «Опель», притулилась в самом темном углу двора.

— Ишь ты" какой самонадеянный! — зло прошипела Алевтина, немного скосив глаза на Сергея Олеговича. — Чего под окна машину не ставит? Не можете сказать?

— А ему все равно. Всегда бросал где придется. То, у самого подъезда, то, наоборот, выезд со двора перекроет. Сегодня вот в кусты почти загнал…

Сергей Олегович переминался с ноги на ногу, отчаянно трусил и без меры потел. То, что затеяла его теперешняя работодательница, так он мысленно называл Алевтину, могло стоить им больших неприятностей, если не самой жизни. Но как ей возразишь, когда она и слушать никого не желает. Он переложил канистру с бензином из одной руки в другую и дрожащим от страха голосом спросил:

— Долго еще?

— Давай сюда. — Аля протянула руку, чтобы взять у него канистру, и почти тут же почувствовала на своей руке, чуть выше запястья, чужие жесткие пальцы. — Кто здесь?!

— Не барское это дело, хозяйка, канистры с бензином таскать, — тихо пробасил кто-то за ее спиной, и, аккуратно разжав ее пальцы, у нее забрали канистру — Куда лить прикажете?

— Ты кто? — Аля попыталась вглядеться в его лицо, но темнота вокруг была слишком густой.

— Я охранник. Приставлен Валентином Ивановичем к вашей персоне. Сначала хотел было воспрепятствовать вашей вылазке, но не посмел.

— Скоропупову успел настучать? — Аля наконец-то узнала его по своеобразной манере излагать свои мысли вслух. Это был тот самый молодой охранник, к которому так активно липла Лидка.

— Нет. Некогда было фискалить. — Он добродушно хмыкнул. — Так вы бы и не послушались никого.

— Это точно. Зовут-то как?

— Никита. — Он высунул нос из кустов и внимательно оглядел территорию двора. — Кого поджигаем?

— Не кого, а что! — испуганно поправил его Сергей Олегович. — «Опель» видишь шоколадный? Его необходимо того…

— Понятно…

Несмотря на свое богатырское телосложение, Никита оказался достаточно проворен.

Не прошло и пяти минут, как он вернулся назад в заросли жасмина.

— Все?! — От волнения в горле у Али пересохло. — А дальше?!

— Сейчас все будет в ажуре. Курим?

— Д-да. — Она быстро достала из кармана пачку сигарет и зажигалку. — Прикурить?

— Желательно бы. Не терплю этой отравы.

Добродушие, источаемое Никитой, было настолько осязаемым, что она понемногу успокоилась, и, когда прикуривала сигарету, та почти не плясала в ее пальцах.

— На, возьми, кажется, нормально. — Она протянула ему сигарету. — Только не промахнись.

Никита лишь молча хмыкнул. Потоптавшись минуты две, он обогнул присмиревших Алевтину и Сергея Олеговича и, что-то пробормотав вполголоса, щелчком послал сигарету в цель. Пламя занялось почти мгновенно.

Оно все нарастало и нарастало, отражаясь в демонически сверкающих глазах Алевтины.

Она понимала, что нужно уходить, но сдвинуться с места никак не могла. Вот уже и балконные двери захлопали, и истошный крик кого-то из жильцов первого этажа огласил окрестности, а она все смотрела.

— Пора идти, — продребезжал у нее над ухом посеревший от ужаса Сергей Олегович. — Наверняка вызвали милицию и пожарных.

— Как же ему было больно! — еле слышно прошептала она и всхлипнула: