Ничто Приближается

Несколько мгновений они смотрели друг на друга, наконец, Маша с удивлением поняла, что все еще жива и, более того, ничего ужасного до сих пор не произошло — Эйк просто смотрит на нее, внимательно и настороженно, и чуть-чуть насмешливо, и нет на его лице ни гнева, ни возмущения.

Вроде бы…

Однако она должна что-то сказать.

Пришла пора придумывать себе оправдание.

— Эйк… ой… командор… я… не знала, что…

Он улыбнулся ей! Боже, он улыбается или это так странно падает тень?!

— Я хотела… — она почувствовала, как тает под его взглядом, и мысли путаются, становятся вязкими, как кисель, и она уже не помнит, что именно хотела…

— Командор… Я… Не могла… Не хотела… То есть… Я хотела…

Она замолчала, пытаясь сообразить для чего же в самом деле пришла, но пристальный взгляд из темноты напрочь лишал ее воли и разума. И Маша просто вдруг махнула на все рукой.

— Мне очень хотелось увидеть вас… хоть раз… так близко. Я не могла, не смела подойти к вам раньше, но теперь. Когда случилось… Я теперь уже вполне полноценный солдат, я хочу… могу… Я ужасно не хочу быть солдатом, если из-за этого вы не можете видеть во мне… ничего другого! Простите меня, командор, но я так люблю вас!

Она почувствовала, как у нее защипало в носу, и глаза наполнились слезами. Она не сдержалась и разревелась. Опять.

Дура! Безмозглая овца! Кретинка! Совсем обалдела?!

Эйк молчал. В выражении его лица ничего не менялось, и Маша даже подумала, что быть может он спит, может быть все геллайцы спят с открытыми глазами?

Но вдруг он спросил, и опять почему-то шепотом, неужели боялся, что кто-нибудь его услышит?

— Что же ты замолчала?.. Милая моя девочка… Я не знал… Правда.

Он приподнялся на локте, положил на ее затылок ладонь, и мягко притянул к себе ее голову.

Вот как, оказывается, все просто!

А КАК все должно было произойти?!

КАК ей виделось их первое свидание?!

Она не помнила… Но как-то не так… Как-то совсем не так все виделось и представлялось.

Невероятным образом Маша поделилась на две части, одна из которых ватная и растерянная уступала целующему ее мужчине, а другая витала где-то под потолком и скептически взирала на все это безобразие, страшно недовольная своим поведением, своей скованностью, своей деревяностью и заторможенностью, полнейшим отсутствием изящества и шарма… Хорошо хоть темно, зареванной физиономии не видно.

Ну что за черт?! Самое время ведь отдаться чувствам и эмоциям, ведь она так долго этого момента ждала! А сама — занята руганием себя! Прекрати! Немедленно прекрати! Это же просто смешно!!!

За всеми этими мыслями она и не заметила, как оказалась поваленной на кровать, и как серый комбинезон неведомым образом оказался расстегнутым на груди. Совсем расстегнутым!

Вау! Да со мной ли это происходит?! Это просто… просто… Что?

Эйк шептал что-то нежное, что-то очень приятное о том, что Маша удивительно красива, потрясающе хороша. Его руки были такими нежными, такими горячими и такими умелыми, что в конце концов девушка перестала-таки рассуждать сама с собой и в самом деле отдалась процессу.

И зловредная вторая половинка только изредка взлетала под потолок, чтобы провопить что-нибудь типа: «Невероятно! Неужели свершилось?! Этого просто не может быть! Эйк! Он со мной! Неужели он в самом деле со мной?!»

Она отважилась коснуться его. Она отважилась обнять, отважилась сама найти его губы, отважилась изо всех сил прижаться и захлебнулась от нежности и счастья, от невероятных ощущений, которых не могла представить себе даже в самых смелых фантазиях.

В самый ответственный момент она опять повела себя глупо… Ну да, больно… Ну да, ужасно больно, но могла бы и потерпеть, другие же как-то терпят, к чему эти «ой-ой-ой» и «не надо пожалуйста, а то очень больно», к чему эти отпихивания и отползания, в конце концов, ради чего ты вообще все это затеяла? Заявилась, завалилась в постель — ради чего?.. Но кто же знал, зараза, что ЭТО так больно! И смешно и досадно и — обидно, потому что милый Эйк почему-то безмерно удивился, что он у нее первый.

Да как ты смеешь удивляться?!

Я ведь живу ради тебя! И помыслить ни о ком, кроме тебя не могу! Неужели ты не понимаешь?!

Хотелось верить, что он, как и убеждал ее, был предельно осторожен… Хотелось верить, что он действительно ничего не повредил… Впрочем, это похоже на правду. Больно — но уже проходит…

Господи, ну какая же я дура! О чем я думаю?!

О том, что больно и сыро и хочется забраться в ванную, но в то же время ужасно хорошо, тепло, невыносимо счастливо… и хочется кричать: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!»

Лежать в его объятиях, уткнувшись носом в его плечо, чувствовать его всем телом, таять под его ласками.

— Тебе нужно сейчас идти…

— Уже пора?

— Увы… Сокровище мое, запомни, что я скажу… Всякое может случиться, жизнь у нас такая, понимаешь? Я хочу, чтобы ты знала, что я найду тебя везде и изыщу возможность быть с тобой. Веришь?

— Конечно.

— Пожалуйста, верь мне, ладно?

Маша приподнялась и нашла в темноте его губы.

— Я люблю тебя, Эйк. Я так тебя люблю! Ты даже представить себе не можешь! Я ухожу…