Ничто суть всё

Значит, всё это просто происходит?

Это подобно тому, как быть голым и открытым всему, и в этом есть ощущение рискованности. Всё вдруг неизведанное и очень живое… нет никаких фильтров.

К этому привыкаешь?

Нет никого, кто бы мог к чему–то привыкнуть. Нет никаких искусственных фильтров, которые вы ставили раньше, будучи индивидом. Поэтому это не имеет никакого отношения к тому, что люди называют отстранённостью. Это совершенная, полнейшая жизненность… для «никого».

Тони, это ощущение уязвимости возникает потому, что отпали все фильтры. Я иногда думаю, а что это такое было? Что это было за ощущение безопасности, что за фильтры?

Это ложное ощущение, что, во–первых, есть кто–то. «Я — отдельный человек, и всё, что есть, — отдельно от меня, и, так или иначе, является угрожающим. Поэтому я ставлю фильтры. Я защищаюсь, пытаясь подавлять чувства. Ещё один способ, которым я защищаюсь от всего того, что проявляется как угрожающее, — пытаюсь понять, чем они являются». В основном мы пытаемся понять, что же там есть такое, что кажется угрожающим, чтобы мы могли это знать и контролировать. Это искусственный фильтр, который мы воздвигаем в гипнотическом состоянии пребывания в отдельности.

Я помню, что как–то раз ощущал эту уязвимость и сказал сам себе: «Это — так, а то — эдак», и сразу ощутил себя гораздо более защищённым.

Довольно часто люди говорят мне, что произошла открытость. «Недавно это случилось». И тут же ум придумал историю или ещё что–нибудь, чтобы они вновь стали личностью. «О Боже, давайте я о чём–нибудь подумаю, например, о моем превышении кредита в банке, о чём угодно, что приведёт меня обратно к состоянию, когда я — индивид». И у людей, видимо, есть игры, которые удерживают их в индивидуальности, из–за боязни безграничности.

Так что в каком–то смысле вы говорите, что вместо того, чтобы быть точкой отсчёта на карте, мы становимся самой картой?

Да, мне это нравится. Но нет никакого «я», которое бы где–то было.

Ощущение местонахождения — это что–то, что, несомненно, происходит?

В освобождении всё ещё может быть ощущение местонахождения там, где просто есть то, что происходит. Нет никаких точек отсчёта. Нет ничего, что бы происходило для чего–то. Есть только то, что происходит.

И нет никакой разницы между тем, чтобы быть где–либо и где–либо ещё?

Разумеется, нет. Есть только бытие.

Глава 6

Когда я вернусь в Соединённые Штаты, мои родители будут встречать меня в аэропорту, и я пытался придумать, как же описать эту неделю, (смеётся) и я подумал, что скажу: «Я поехал в Англию учиться у человека, который говорит, что его там не существует, и меня там тоже нет, и которому нечему учить. Всё это бессмысленно и безнадёжно, и я заплатил за это внушительную сумму денег, и подумываю о том, чтобы поехать ещё раз в ноябре следующего года». (смеётся) Мне кажется, над этим нужно ещё немного поработать.

Да, я тоже так думаю, а то они могут отправить вас прямиком в лечебницу.

Что касается Тони Парсонса, то я научился на собственном опыте, что когда приедешь домой, лучшее, что можно сделать, — найти себе тихий уголок и ничего никому не говорить, так как нельзя объяснить необъяснимое. Лучше говорить как можно меньше.

+ + +

Единственное — очень легко вернуться к концепциям обо всём этом, обо «мне» и о «бытии», и о том, что никого нет, что есть только бытие, и ко всем подобным идеям, и потерять основную суть всего этого.

Вы описали, как скажете кому–то, когда вернётесь домой, что «Я встретил человека, который говорит, что никого нет, и что меня нет, и что нет никакого смысла».