Нигде

Словно прикидывая, что еще можно сказать, Макс немного помолчал. И встал из-за стола:

— Извини, что тебя выдернул с этим дурацким разговором. Прощай.

— Макс, постой, давай договорим! — Славик вскочил, противно взвизгнули на кафельном полу ножки стула.

— Извини, Славик, не о чем… — Лебедев отправился к выходу, и, оказавшись у двери, обернулся: — Ты в одном неправ. В рамках иллюзии не бывает полной свободы воли…

Славик все еще стоял около столика. Выслушав последнюю фразу Макса он поморщился, как от зубной боли, и сел. Затем махнул рукой официантке, показывая, что можно принять заказ.

Макс ожидал чего угодно, любой реакции Славика, но только не такой. Ему казалось, что он отлично знает своего приятеля, и тот согласится на что угодно, лишь бы вырваться из замкнутого круга. Но вышло все по-другому…

До встречи с курьером оставалось не так уж и много времени. Макс вышел из торгового центра, оглянулся по сторонам. Вокруг него скользили электрические тени — пожилые и молодые, грустные и веселые, спешащие по делам и просто гуляющие. Цифровые деревья шумели цифровой листвой, мимо, тихо жужжа, проплывали тщательно смоделированные на компьютере автомобили. Макс поежился: пожалуй, еще никогда он не ощущал так сильно всю непрочность этого мира и себя в нем. Стараясь идти помедленнее, он отправился на Цветочную.

Как и обещал Тыца, желтенькая машинка ровно в 14:23 остановилась у дома номер 28. Из нее вылез курьер, молодой парень в желтом комбинезоне. Сдвинул на затылок форменную кепку, достал планшет и стал изучать карту, оглядываясь по сторонам.

— Простите, у вас доставка не для Максима Лебедева? Я жду письмо, а вот сейчас на минуту вышел из дома…

— О, — обрадовался курьер, — давайте ваш коннектор!

— Коннектор, к сожалению, дома, но есть удостоверение, — Макс приложил палец к документу — и тот подтверждающе пискнул.

— Ну отлично, — курьер заулыбался, — хорошо, что вы меня увидели. Мне теперь не надо искать ваш дом, тащиться по лестнице… А то и так день какой-то загруженный выходит. И плохой — вся доставка только мужикам.

— А что? Мужики плохие адресаты? — удивился Макс.

— Ну как сказать… Одинокие женщины гораздо лучше, — хитро заулыбался курьер.

Лебедев внимательно осмотрел молодого человека:

— Мне кажется, или вы в детстве слишком увлекались кинематографом? Таким, знаете ли, особым кинематографом…

— О! Верно! Но знаете ли, становиться сантехником — противно. Телемастером — много напрягов, да и в технике я не рублю. А вот курьер — это самое то. А ведь есть же какие-то совершенно ужасные профессии. Ну, например, программист.

— Программист? — переспросил Макс.

— Ну да. Целыми днями у монитора, кругом одни мужики… Ни новых знакомств тебе, ничего… Деньги, конечно, хорошие, но ведь это не главное. Каждый раз, как про эту профессию подумаю, так вздрогну.

— А что, программировали?

— Нет, — рассмеялся молодой человек, — но так этой профессии боюсь, что даже иногда кажется, будто бы я в прошлой жизни как раз и был программистом! Я сразу в курьеры пошел!

— И что, успешно? — Заулыбался Макс.

— Ну возможно, не так, как мне когда-то мечталось, но, знаете ли, не жалуюсь. Тут, главное, несколько секретов знать.

Макс оглянулся по сторонам. Тыцы пока не было, да и ничего подозрительного на улице также не наблюдалось. Вполне можно развлечь себя разговором с таким примечательным персонажем.

— А интересно, что за секреты такие? — Макс сделал даже пожалуй слишком заинтересованное лицо.

— Первое: необходимо совмещать мужественность с трогательностью, — курьер важно пошевелил бровями, довольный оказанным ему вниманием.

Макс с сомнением оглядел молодого человека. На его взгляд, ни мужественностью, ни трогательностью тот не отличался. Обычный юноша, разве что без прыщей.

— Мужественность и трогательность? Это как?

— Ну смотри… Ведь мы же на «ты»? — Курьер оживился еще больше и даже взмахнул руками.

— Типа того…

— Я, например, отлично выгляжу. У меня прекрасная фигура. Кубики на прессе…

— Где кубики? Ты что, заходишь с доставкой в виде «топлес»? — Лебедеву стоило большого труда не расхохотаться. Но его собеседник был абсолютно серьезен:

— Женщины это чувствуют. Без разницы, топлес ты или нет. Знаешь, как у них глаз наметан? Мужчине этого не понять. Ну и всегда можно рубашку побольше расстегнуть, рукав закатать… А на мускулистой руке у тебя, например, бинт. И она, а женщины любопытны, спрашивает: «Ой, бандиты пытались отнять почту?» А ты: «Дурацкая история… Бездомный котенок влез на дерево, я полез его снимать и вот свалился». И она думает: «Он такой мужественный и такой трогательный… Упал с дерева, спасая котенка…»

— Ха-ха-ха, — уже не выдержал и расхохотался Макс: — Это прекрасно! А дальше?

Курьер, ничуть не смущенный, продолжил:

— Второе: ум. Необходимо показать, что ты умный. Еще Тургенев писал, что русские девушки любят красноречие.

— Где это он такое писал?