Нигде

Из его интонации следовало, что он очень сомневается, будто представшие перед ним граждане могут поспорить на что-нибудь хорошее и правильное. Ну, например, на щелбан. Скорее, он подозревал, предметом спора был какой-нибудь штакет, косяк, или как там это называют.

Антон с удивлением оторвался от коннектора:

— Нету такого дома. Вообще. Ким, кажется, они нас дурят.

— Дурят? Отлично. Предлагаю и нам развлечься…

Ким открыл дверцу машины и сделал вид, что хочет выйти.

— Все, все, все… Все нормально, ребята, — замахал руками Тыца, — просто шутка. Вы были очень любезны. Черт. Я проспорил приятелю две кружки пива.

— Не рекомендую так больше шутить, — сказал Антон, — не забывайте, что мы на службе.

Тыца толкнул Макса в бок:

— Ну что, двинули, — и подмигнул ему: — Видал?

— Тот, что был за рулем — это мой напарник. Бывший. И друг. Именно он предупредил меня о засаде НСБ в участке. А в предыдущий раз его из-за меня отстранили. Он задерживал НСБшников в коридоре… — Макс выдохнул. Похоже, он так и не смог объяснить Тыце, что значил для него Ким в прошлой жизни.

«Или, — он вдруг с ужасом осознал, — в настоящей жизни. А сейчас…» Но Тыца прервал ход его мыслей:

— Это жизнь, Макс. Наша жизнь. Она такова. Эх… пойдем, правда, перекусим, что ли? Хотя у всех и утро, я уже умудрился устать как собака. И проголодаться как волк.

— Мы, кажется, с тобой недавно ели?

— Ха, — сказал Тыца, — это когда было!

— Сегодня, — улыбнулся Макс, — всего несколько часов назад…

— Ну, это еще сколько ждать. Надо пока подкрепиться. А здесь поблизости есть одно милое кафе…

Кафе и в самом деле оказалось поблизости. Но назвать что-то подобное «милым» мог, пожалуй, только Тыца. Это было какое-то безумное буйство хай-тека, бред обожравшегося кактусов архитектора, свихнувшегося на пластике, бетоне и стекле. Громадные пластиковые конструкции красного и зеленого цвета, подпирающие высокий потолок, колор которого от левой стенки к правой постепенно переходил из голубого в розовый. Высокие столики, созданные из полированной стали, росли прямо из стен и больше напоминали больничные каталки, чем столики в кафе.

— Миленько, — ухмыльнулся Макс. — Я, безусловно, не особо верил всяким теориям, что определенный цвет стен или посуды может угнетать аппетит, но, попав в это кафе… Короче, это очень правдивая теория!

— Макс, ты не представляешь, — Тыца отодвинул принесенное официантом меню в сторону, даже не заглядывая в него, — это лучшее место в городе, где готовят спагетти. Не знаю, как у них это получается, но, поверь мне, единицы и нули в их макаронах замешаны в абсолютно правильной пропорции. Обожаю сюда приходить. Хотя вот соус я бы немного переписал. Апгрейдил бы его. Ты, кстати, как? Научился уже есть? Куропатки пошли впрок?

— Научился, — кивнул Макс.

— Ну, тогда так, — Тыца подозвал официантку с автоматической улыбкой и равнодушными глазами, — мы вот что закажем. Две порции спагетти, к ним два ваших фирменных соуса и… Макс, ты будешь мясо или овощи?

— Да все равно. Последую твоим рекомендациям, — Макс с любопытством рассматривал посетителей. Публика здесь собиралась весьма примечательная. Было непривычно много молодежи, и вся молодежь была какая-то необычная. Парни в странных шляпах, в блестящих костюмах, с узкими галстуками. Девушки в длинных роскошных платьях или, наоборот, в спортивных костюмах, но тоже, судя по виду, весьма дорогих.

— Ты чего рассматриваешь? — Спросил Тыца, после того, как официантка приняла заказ.

— Публику. Уж больно народ здесь какой-то странный…

— А ничего странного, — Тыца махнул рукой, — золотая молодежь. Дети богатых родителей. Бездельники, короче говоря. Я заказал нам к пасте морепродукты. Они, пожалуй, здесь получше остального. Ты только попробуй…

Паста, и в самом деле, Тыца был абсолютно прав, была великолепна:

— Никогда не ел таких вкусных макарон, — сказал Макс, набивая себе рот. — А вот по поводу соуса ты прав. Чего-то ему недостает.

— Знаешь, я всегда жил с ощущением, что все вокруг какое-то не такое. Недоделанное что ли. Несовершенное. Прямо как у Ницше — бог умер… человечество осталось одиноким, незавершенным.

— Я вот думаю, что это не бог умер. — Макс кивнул. — Помнишь запись?

— Думаешь, человечеству настал конец? А мы тут, типа, в раю? Или где-то там, где все до конца так и не доделано? — Усмехнулся Тыца.

— Думаю, что если мы выберемся отсюда — найдем ответ, — кивнул Макс и увидел, как за стеклянной стеной кафе набирает зигзагами высоту, борясь с ветром, белый полиэтиленовый пакет. Макс вздохнул: он прекрасно помнил, где уже видел что-то подобное.

— Слушай, Тыца, — он внимательно посмотрел на приятеля, — скажи мне, что ты думаешь по поводу той записи, что мы сегодня увидели?

— Что думаю? — удивился Тыца. — Ничего не думаю. Мне гораздо интереснее, почему она произвела на тебя такой эффект. Ты когда предыдущий диск посмотрел, что-нибудь подобное было?

— Нет, — покачал головой Макс.