Нигерийский синдром

Он сделал недовольную гримасу и вновь задал вопрос:

– А это? – и указал на мой роскошный портфель из лакированной кожи крокодила, купленный несколько лет назад, как ни странно, в одном из бутиков Санкт-Петербурга.

– Это мой, – дала я «ищейке» отпор, – и он у меня давно!

Недовольство противоположной стороны снова не заставило себя ждать. Таможенник потребовал открыть портфель, тщательно обшарил все уголки и с нескрываемым раздражением, наконец, отпустил нас.

Вспомнилась одна история, связанная с немецкой таможней. В разных городах Германии отношение к пассажирам у таможни свое. В Гамбурге и Берлине никому нет дела до приезжающих, а вот в Ганновере таможенники очень даже активно занимаются «охотой». Я, анализируя их поведение, заметила, что в первую очередь они цепляются к тем, у кого с собой достаточное количество багажа, и особенно их интересуют обладатели клетчатых «челночных» баулов, с которыми так любят путешествовать наши сограждане. Таких пассажиров заворачивают на досмотр сразу же, поэтому мы с Левой предпочитаем передвигаться лишь с небольшими чемоданами, чтобы не привлекать их внимания.

Одно время, много лет назад, мы привозили из России майонез, потому что немецкий есть невозможно, настолько он уксусный и острый, и российские мясопродукты: колбасу, ветчину, сосиски. Спросите зачем? Ведь в Германии магазины просто ломятся от такой продукции. Скажу честно, ломятся, конечно, но все это не наше, не русское и не по нашему вкусу. Да и в русских магазинах тех лет не было того ассортимента, который нам нужен. В свое время немецкая таможня ввела закон, запрещающий ввоз на территорию Германии любых мясных изделий из любой страны мира, а не только из России. Но мы на то и русские, чтобы эти дурацкие законы нарушать. Перед отъездом я, как полководец, всегда планировала операцию по беззатратному провозу запрещенного багажа мимо ганноверских таможенников, которые в белоснежных перчатках, как собравшиеся на бал офицеры, выстраиваются живой цепью перед нашими растерянными согражданами, прибывшими сюда с огромного пространства необъятной России.

Проколов фактически не случалось. Основную нагрузку я брала на себя, потому что знаю немецкий и могу совершенно уверенно, без усилий, пройти мимо любого таможенника, с невероятной легкостью навешав на уши целый таз «лапши».

Левка языка не знает и поэтому в своем чемодане не везет ничего запрещенного. А мой чемоданчик, как правило, заполнен продуктами. Ни один таможенник даже в самом страшном сне не мог представить, что чемодан, предназначенный для вещей личного обихода, используется совсем не по назначению. Обычно, получив свой «наглый», под завязку набитый вкуснейшими русскими деликатесами, чемодан, я с гордым видом везу его мимо кровожадных «акул» таможенной службы, по ходу здороваясь и прощаясь на хорошем немецком. Ни у кого и никогда я не вызываю подозрений. Правда, был один случай, когда меня задержали в аэропорту за то, что громче, чем стоило, сказала: «Аллах Акбар!», причем просто завершила молитву священными словами, но это уже совсем другая история…

Однако и на старуху бывает проруха. В ту поездку мы, вопреки нашим правилам, имели не как обычно пару чемоданов, а объемный багаж, состоящий помимо чемоданов еще из баулов и сумок. Я тщательно спланировала операцию, и она не должна была провалиться. Нагрузив Леву, сама взяла лишь один чемоданчик, забитый до отказа мясными деликатесами российской пищевой промышленности.

– Лева, – наказала я мужу строго, – что бы ни случилось, не показывай виду, что мы знакомы, выкручивайся сам!

Он пообещал меня не трогать, чтобы дать возможность с нашим драгоценным грузом спокойно проскочить кордон. Сначала все шло по намеченному плану. Делая вид, что незнакомы, мы получили свой багаж. Я – один чемодан, зато какой! Левка – несколько оставшихся и пару сумок в придачу. В его багаже ничего запрещенного не было. С невероятным достоинством я прошла мимо таможенников, которые даже не обратили на меня внимания. Лева же со своим, а вернее, с нашим общим барахлом грустно плелся сзади. Мне оставалось пройти ровно два шага в гостеприимно распахнувшуюся дверь, чтобы оказаться за пределами таможенной зоны, как сзади я услышала жалобный окрик: «Оля!», буквально взывающий о помощи. Не обращая внимания, я попыталась выскочить из зала, но пришлось остановиться из-за Левкиных стенаний. Вспомнив все матерные слова и выражения, развернулась, потому что ничего другого мне не оставалось. Представшая перед глазами картина не предвещала ничего хорошего. Рядом с Левой, вцепившись в наш багаж, как пиявка в тело, стояла таможенница. Надо сказать, что служащие женского пола намного вреднее и злее своих коллег-мужчин. Увидев, что я повернулась, она злорадно спросила:

– Ах вот как, так значит вы вместе?!

– Вместе, – тяжело вздохнув, призналась я.

– Тогда прошу, – и тетя сделала красноречивый жест рукой, приглашая в комнату досмотра.

Всё, накрылась моя колбаска медным тазом, разочарованно подумала я, как жалко, обидно, да еще штраф приличный придется платить!